Нестор-летописец
Шрифт:
— Долго тебя еще ждать? — прошипел Георгий. — Сейчас ворота закроют!
— А где князь? — оглядывался Несда, поспешая за отроком.
— Там уже, за воротами. Он бы все равно пошел, и без тебя.
— Он же дороги не знает.
— Поспрошал у тутошней стражи. Сказал им, что идем охотиться на волхва.
— Зачем? — опешил Несда.
— Чтобы не поверили. А то от вопросов и советов не отобьешься. А так — поржали и рассказали дорогу.
— А может, я вам тогда не нужен? — с надеждой спросил Несда.
— Боишься, что
— Нет. Мне волхва жалко.
— Чего?! — Георгий остановился перед самыми воротами и подозрительно поглядел на него. — Ты язычник?
— Нет, что ты. Просто…
— А если просто, так иди молча, — рассердился Георгий.
Они прошли мимо двух стражников. Те не обратили на отроков внимания, так как были заняты — мерялись на спор длиной своих копий и величиной топоров. В поле в закатных лучах щипали траву три коня. На камне возле них сидел княжич, одетый также неприметно, в темный мятель и простую суконную шапку. Несда подметил, что Мономах с варягом подготовились к походу лучше, чем он со своей котомочкой. Под плащами у обоих угадывались короткие мечи, а к седлам двух коней были привязаны тороки, туго набитые.
Княжич внимательно оглядел Несду с головы до ног, в сомнении двинул губами, над которыми пробивался темный пух.
— Едем!
Несда оседлал оставленного ему скакуна и потрусил позади. Дорога шла прямая, накатанная, сбиться с нее и в темноте было бы трудно. Недалеко от города она перепрыгивала широким бревенчатым мостом через речку Глубочицу. Мономах с Георгием не торопили коней и ехали бок о бок — разговаривали. Обоих совсем не заботило, слышит их купецкий сын, плетущийся сзади, или нет.
— …жениться? Не-ет, мне еще рано. Я еще и девок как следует не разглядел. А на тутошних кияночек и смотреть пока что было некогда.
— Так никого и не приметил? А мне одна очень даже показалась. Имени, правда, не узнал. Какого-нибудь боярина дочка.
— Где же ты ее увидал?
— Вчера в Святой Софии на обедне. Коса — с мою руку толщиной. Брови черные, сама — кровь с молоком. И ямочка на подбородке. А вот тут две милые родинки.
Княжич показал, в каком месте у девицы родинки.
— Да что родинки! — воскликнул Георгий. — Брови сурьмой намалевала, а щеки нарумянила. У девок главное — телесность. Чтобы мягко на них лежалось. Я себе жену буду выбирать на ощупь.
Он расхохотался.
— Хорошо тебе, варяг. Отец небось не станет неволить. Девок из боярских домов и из прочей нарочитой чади даже в Переяславле пруд пруди. Про Киев и не говорю. Выбирай, какая по сердцу. А вот где столько принцесс взять, чтоб по душе выбрать? Да и не дадут мне выбирать.
— Не горюй, князь, эка беда. Одноженство только в церковном уставе прописано, а на деле-то? Младших жен у кого только нет, втайне или въяве. Хоть у бояр, хоть у простой чади.
— У моего отца нет! — жестко ответил княжич. — И не говори мне больше об этом, Георгий. Не то рассоримся.
— Ладно, прости, князь… Вообще-то… у моего батьки тоже нет другой жены.
— Как думаешь, Георгий, — после недолгого молчания продолжил Мономах, — хороши ли собой английские девицы? Они ведь тоже варяжской крови?
— Ну… как тебе сказать. Англы не настоящие варяги. Даже совсем не варяги. Настоящие — так те норманны, которых привел с собой на Британский остров конунг Вильгельм, прозванный за то Завоевателем. Это было два года назад.
— Я знаю. Его также называют Вильгельмом Бастардом, — мрачно сказал княжич. — И еще я знаю, как воюют варяги. Они беспощадно льют чужую кровь. Они и русской крови пролили немало.
— Варяжские ярлы и их дружины с честью служили русским князьям! — запальчиво воскликнул Георгий. — Не забывай, что и я варяг, хотя только наполовину!
— На счет варяжской чести я бы с тобой поспорил. Князь Ярослав, мой дед, сильно намучился с этими ярлами. Но я не хочу спорить… Эй, купец!
Мономах обернулся к Несде.
— Езжай-ка ты впереди и показывай путь. Мнится мне, что этот холм и есть Лысая гора?
— Она самая, — кивнул Несда. — А тропы наверх я не знаю. Можно поискать или забираться так, без дороги.
— Я же говорил, толку от него не будет, — недовольно пробурчал Георгий.
Мономах, ничего не сказав, повернул коня к горе, выраставшей в паре сотен шагов от дороги. Красное закатное солнце давно скрылось не только за холмом, но и за краем земли. Свет еще не стал тьмой, однако вокруг густела сизая хмарь, змеиными лентами струился понизу туман. Вверху, в небе очертания горы были четкими и гладкими — торчала лысая макушка. Граница леса, обрамлявшего ее, проходила где-то ниже и была не видна.
Несда так и остался в хвосте. Княжич и варяг возобновили прерванный разговор.
— Вряд ли английские девы хороши, — поделился сомнением Георгий. — Они, должно быть, бледные и водянистые, как этот туман. Я слышал, что на острове англов всегда стоит туман. А почему ты спрашиваешь об этом?
— Мне, наверное, будут сватать английскую принцессу, — немного разочарованно ответил Мономах.
— Вот это да! Ты породнишься с конунгом Вильгельмом, королем Англии?
— Да нет же. Отец на этого Вильгельма только ругается. Однажды он сказал, что хочет, чтобы моей женой стала дочь Харальда, прежнего короля англов, погибшего в битве с Завоевателем. Пока она еще мала, но через несколько лет войдет в возраст невесты.
— Дочь сверженного короля?! — изумлялся Георгий. — Да зачем?
— Не знаю. Ведь мои дети от нее, скорее всего, не смогут претендовать на английский престол. Слишком далеко находится этот престол, дальше, чем все варяжские страны. Но мне нравится эта мысль — взять в жены принцессу-сироту, лишенную всего. Если же девица окажется дурнушкой… жаль, конечно. И все равно мой долг будет любить ее… как своего ближнего.