Нестор
Шрифт:
– Но ты же стрелял вчера! – воскликнул обиженный Ожилаури.
– Я привык. Я стреляю в людей уже полгода. – махнул рукой Нико. Он поймал удивленный взгляд друзей и добавил. – Я же военный, меня этому учили.
– Я могу стрелять с двух рук. – сказал Зервас. – Справимся.
– И ни в кого не попадешь.
– Почему это?
– Да потому, что у твоих револьверов разный вес, разный калибр и отдача разная. Все твои выстрелы пойдут веером, в разные стороны. Если стрелять с двух рук, тогда револьверы должны быть равновеликие, одной марки. Для них и патроны легче доставать.
Зервас не поверил.
– Попаду, вот увидишь.
Они еще ничего не придумали, как вдруг следящий за штабом Фома воскликнул.
– Боже, неужели это Сандро! Посмотрите, его выводят!
Все бросились к окну. На противоположной стороне улицы солдаты выводили и ставили в ряд троих арестованных. Пока их вязали между собой, Сандро можно было хорошо рассмотреть. Объяснениям студента-железнодорожника явно не поверили. Он был избит. Кровоподтек под глазом, губы разбиты. Наверное только сейчас, а не во время боя, где они врага практически и не видели, стало страшно. Только сейчас, увидев избитого товарища, они почувствовали, что идет война, что жалеть никого не будут и возможно завтра, а то и сегодня одного из них расстреляют.
Васадзе отошел от окна и проверил револьвер за спиной.
– Надо торопиться. Посмотрим куда их отведут. Котэ, револьвер за спину и пошли. А вы следите за штабом.
– Я с вами. – заявил Ожилаури.
– Тогда вот тебе револьвер Самойлова. – Васадзе достал оружие из вещмешка и осмотрел его .
Там было три стрелянных гильзы, бедный Самойлов успел выстрелить только три раза. Васадзе достал патроны, зарядил и отдал револьвер Тедо.
– Просто метишься и стреляешь.
– Они пошли. – сказал Фома.
Ребята посмотрели в какую сторону повели арестованных и бросились из дома.
Конвойных было трое. Один впереди, один сзади и один с боку. Преследователей тоже было трое. Они разошлись по разным сторонам улицы и немного отстав сопровождали пленников. Избитый Иосава, повязанный между такими же товарищами по несчастью, украдкой озирался, в надежде увидеть друзей или хотя бы увидеть сочувствие в лицах прохожих. Сочувствия не было, на них никто особо и не смотрел. Не было и товарищей. Сердце еще больше щемило от мысли, что они уже далеко. Болело не избитое лицо, болело внутри. Так глупо попасться. Естественно, ему никто не поверил. Только посмеялись над его фантазиями. Потом избили, пытаясь узнать с какой целью он остался в городе и кто ему помогает. Расстрелять хотели сегодня же, но решили немного повременить, судя по документу это не простой лазутчик, а рангом повыше. Еще помучить, может вызнают что, а нет, так расстрелять всегда успеется, может уже завтра.
Зервас посмотрел на часы – шесть вечера. До темноты еще четыре часа. Может сейчас и наброситься на конвойных. Правда прохожих много, но они не помеха, при первых же выстрелах сразу разбегутся. Он не торопясь, наискосок пересек улицу и приблизился к Васадзе.
– Их всего трое, давай сейчас.
– У нас никакого плана. Куда мы потом, средь бела дня? Со всем городом воевать?
– Спрячемся в переулках, доберемся до нашего дома, там отсидимся до ночи и уйдем из города.
Это не операция, это самоубийственная авантюра. – с тоской думал Васадзе. – Тут все улицы и переулки просматриваются насквозь, как мы доберемся? А потом они обыщут каждый дом, каждый закуток. До ночи мы не успеем уйти. Но и другого такого момента может не быть. С тремя они справятся, а спрячут Сандро за кирпичными стенами и до него уже не добраться. Как это сложно – принимать решение быстро, на ходу, к тому же когда от этого зависит твоя жизнь и жизнь твоих друзей.
– Ладно. Но мы смертельно рискуем. Я беру на себя переднего и того, что сбоку. Ты – заднего. Стреляй сразу, не раздумывай, иначе вообще не сможешь. Тедо пусть страхует, он все равно не выстрелит. И сразу бежим в правый переулок, там огороды.
– А те двое?
– Черт с ними! Пусть сами выкручиваются.
Зервас только махнул головой и занес, вдруг обмякшую руку, за спину. Васадзе махнул Ожилаури, чтоб он был на готове и ускорил шаг. За ним не отставал Зервас. Пять шагов отделяло Васадзе от ничего не подозревавшего заднего конвоира, как вдруг кто-то громко сказал.
– Сзади!
Васадзе и Зервас резко обернулись. Это был Ожилаури.
– Сзади. – уже тише сказал он.
Только сейчас они заметили, что сзади надвигался отряд солдат. Под командой офицера они мерно шагали и вскоре поравнялись с арестантами.
– Раз, раз! – отсчитывал командир и не обратив внимания на застывших молодых людей, отряд прошел мимо. В присутствии бойцов Народной армии подтянулись и конвойные, подтолкнули арестованных и ускорили шаг. Вскоре все уперлись в желтую стену казенного дома. Разъяснений не требовалось – это была городская тюрьма. Ворота распахнулись и проглотили всех – и отряд, и пленников, и конвойных. Напряжение схлынуло, осталась безнадежная усталость. Иосава спасти было невозможно.
Встревоженный Ревишвили наконец дождался друзей. По их лицам он сразу понял, что все плохо.
Начинались сумерки. В голову ничего не шло. Любой план, любое предложение рушилось из-за невозможности его осуществления. Что могли сделать четверо молодых неопытных людей в незнакомом вооруженном городе?
– Ляля пришла. – сказал караулящий у окна Ожилаури. Девушка, с корзинкой в руках, украдкой поглядывала на особняк. Тедо сделал ей незаметный для посторонних глаз знак и встретил у черного хода.
– У меня для вас хорошая новость. –выкладывая еду, не весело сказала Ляля. – Ночью, у нефтяных складов Нобеля будет грузиться пароход. Он пойдет вниз по реке.
Эта хорошая новость не очень обрадовала друзей. Не хотелось мириться с потерей Сандро.
– Мы его не бросим. – неуверенно сказал Зервас. Все промолчали. Желание побыстрей отсюда убраться и стыд за брошенного друга отчаянно боролись друг с другом.
– Ваа! – воскликнул Ожилаури. – Что же можно сделать? Как вытащить его из тюрьмы?
– Осталось одно. – сказал Васадзе. – Теперь мы знаем где он, нужно устроить засаду и дождаться, когда его оттуда выведут – или на допрос, или на расстрел. И тогда, если все сложится, отбить. Но если его будут допрашивать прямо в тюрьме и там-же расстреляют, то мы даже не узнаем, когда это произошло.
При последнем слове Фома поморщился.
– Есть еще один вариант. – сказал он. Васадзе с сомнением, а Зервас с надеждой посмотрели на него.
– Нужно подкупить охранников. – выпалил он и тут же сам себя опровергнул. – Но ничего не получится. Подкупать нечем. Даже если мы соберем все, что у нас есть, этого не хватит.