Несвершенное
Шрифт:
— Не волнуйся, малыш, — сказала Кэми. — Я в порядке.
— Ты ужасно лазаешь по деревьям, — прошептал Томо.
— Да, я ужасно лазаю по деревьям, когда горю, — не стала возражать Кэми, — это определенно не мой вид спорта.
Эш поперхнулся и сел на колени в траву рядом с Кэми.
— С тобой все в порядке.
Его чувства внезапно оказались ужасно близко к ней, близко, как огонь, который поджег ей одежду. Кэми чувствовала себя почти испуганной от их пламенной насыщенности, и все же удержалась, чтобы также не заразиться
Она протянула руку и коснулась его свободной руки. Их глаза встретились.
— Спасибо тебе, — сказала она и не отводила взгляда долгое мгновение, и еще одно продолжительное мгновение, когда заметила у него за плечом своего отца.
Кэми вскочила на ноги и бросилась к отцу. Джон был одет в футболку со «Звездными войнами» и в спортивные штаны. Он пытался высвободить свою руку из руки Лиллиан Линберн. Тен стоял рядом с отцом, при этом опасливо держась подальше от Лиллиан, его щека и одно стекло очков были измазаны сажей. Кэми пришлось остановиться и прикоснуться к его лицу. Под ее руками его хрупкие плечи расправились. Мальчик наконец-то почувствовал себя в безопасности.
— Тен, ты в порядке?
Тен молча покачал головой.
— Папа, — начала было Кэми и обвела взглядом темный сад. — Папа, а где мама?
— И я хочу это знать! — огрызнулся отец. Он снова попытался вырваться, но тонкие бледные пальцы Лиллиан были крепче и с магической силой держали его за бицепс. — Я спал в кабинете, а потом ворвалась эта и выволокла меня на улицу, и не позволяет вернуться обратно!
— Ты спал на софе в своем кабинете? — спросила Кэми. — Почему?
— Потому что иногда отношения взрослых очень сложны, — ответил папа, — и иногда взрослые не хотят говорить об этом, когда их дома горят!
Кэми нисколько не сомневалась, что их дом горит, но вид отца и лицо брата подтолкнули ее к пониманию чего-то, притаившегося на задворках сознания. И вот она развернулась, чтобы посмотреть на почти разрушенный остов, что еще недавно был их домом, соломенную крышу, ставшую кипящей массой пламени, и оранжевые всполохи, мерцавшие на черном небесном фоне. Ночь была окрашена пылающим цветом разрушения ее дома.
— Она все еще там, — прошептала Кэми.
— Джаред пришел за мной, — неожиданно сказал Тен. — Как тогда. Он вернулся, чтобы забрать ее.
Они оба были там, и они оба были беспомощны.
А потом крыша обрушилась, со стоном и треском, и по небу протянулись длинные полосы оранжевого, словно следы от горящих пальцев, оставленные ведьмой.
Кэми отпустила Тена. Джон ринулся к дому. Лиллиан крепко держала его.
— Отпусти!
— И не подумаю, — сказала Лиллиан с бешеным спокойствием. — Что хорошего, если ты тоже умрешь, и твои дети останутся сиротами? По-твоему, это моя прихоть? Думаешь, я ценю жизнь этой несчастной женщины выше, чем жизнь моего мальчика?
— Ты хоть знаешь, как ее зовут? — резким голосом спросил Джон.
— Да мне плевать, — не менее резко ответила Лиллиан. — Возможно, я узнала бы ее имя, не будь она так занята выпеканием профитролей для предателей в Ауримере!
Кэми слышала их спор, но не обращала на него внимания. Она шла в сторону горящего дома, концентрируясь на обволакивающей, глубокой темноте ночи, привкусе воздуха, росы, травы, и на собственных ощущениях, создавая вокруг себя некое прикрытие. Она не могла остановить огонь, и не знала, могла ли себя защитить, но собиралась попробовать.
Дверь ее дома была распахнута. Он больше не был похож на ее дом, эта дверь с маленькой лейкой, висящей рядом. Просто горящие развалины, в которые ей надо было войти, даже, несмотря на то, что было больно и страшно. Это мерзкая ловушка с людьми внутри, которых она любила.
Она перешагнула горящий порог полыхающей кухни. Но стоило ей это сделать, как на ее пути в хаосе теней, жара и переплетающихся языков пламени возникла струя огня, словно кто-то специально установил этот барьер, чтобы не пустить дальше.
Огонь висел яростной, горящей завесой перед глазами и лицом, оседая на ее волосы. Она потянулась и схватила луч, думая о Лиллиан, удерживающей ее отца, тогда как не должна была быть в состоянии сделать это, и сказала себе, что она сильная, что она не будет ни гореть, ни отступать, потому что создана из мрамора.
Она могла быть самой магией, но не огнем. Пожар еще полыхал, обдавая жаром. Кэми остро осознала: она могла чувствовать его горячее дыхание, но оставаться невредимой. Словно магия была материей, обволакивающей ее, и она понимала, что только тончайший слой магии отделяет ее тело от агонии.
Она отшвырнула поток огня в горящую стену и наткнулась на клубящийся дым и бушующее пламя. Кэми ступала по рушащемуся полу, не будучи даже уверена куда идти, когда заметила движение в коридоре внизу у лестницы.
Кэми побежала в ту сторону и увидела маму и Джареда, обнимающих сгорбленные плечи друг друга. Огонь отбрасывал на их лица белые и красные всполохи, быстро сменяющие узор тени — она словно видела любимых людей, попавших в ад.
Ни один из них не побежал к ней. Ни один из них не мог бежать, это было очевидно.
Она взяла руку матери, мягко и цепко, единственное, что в этом доме Кэми могла трогать и чувствовать себя в безопасности, и повела их наружу.
Они уже почти добрались до двери, когда обрушилась часть стены. Кэми обняла маму и Джареда, уводя их из-под душа из раскаленных искр. Она поставила себя между ними, думая только об их защите, и чувствуя, будто материя ее магии рвется и истончается. Если она потерпит неудачу, они сгорят вместе.
Кирпичная стена представляла собой горящие угли у их ног. Кэми, Клэр и Джаред проталкивали себя сквозь огненную топку и в итоге все-таки добрались до двери.