Несвершенное
Шрифт:
— Неа, — сказал Джон. — Это наверняка та безнравственная, крутая домашняя страничка, которую я однажды сделал для той звезды спорта. Позже я видел тот арт на фургоне.
Кэми снова рассмеялась, и отец обнял ее и второй рукой.
— Ты для меня недосягаема. Ты величайшее достижение своей собственной жизни. И ты такая молодец, что выходишь за рамки моего воображения.
Кэми прижалась щекой к груди отца, держась за ткань его футболки и оставаясь в таком положении долгое время. Папа никогда не произносил подобных слов. Он всегда был крутым отцом, всегда спокойным
Она старалась не думать об этом. Она сидела рядом с отцом, подстраивая свое дыхание под отцовское. Ей удалось немного поспать, даже в сердце Ауримера, в каменном склепе, потому что она была в его объятиях.
Тяжелая, каменная дверь медленно отворялась вовнутрь, звук заставил Кэми отпустить отца и встать на ноги, загородив его собой и своей магией. В щели появился лишь слабый, бледный лучик света, и Кэми стояла перед ним, наблюдая, как он расширяется и заливает серый камень в помещении. Девушка моргнула, а затем разглядела лицо человека, стоящего в проеме.
— Мам? — ахнула Кэми.
Ее мать казалась совершенно неуместной в склепе Линбернов, в своей фланелевой рубашке и потертых джинсах, с золотисто-каштановыми волосами, завязанными на макушке. Ее красивое лицо выглядело немного расстроенным, на некогда гладком лбу пролегли морщины от беспокойства.
— Давайте быстро, вы двое, — сказала она. — Я только что отравила всех чародеев.
— Что? — воскликнула Кэми. — Я имею в виду, что ты сделала? Они все мертвы?
Клэр моргнула.
— Ну, нет, — сказала она. — Нет, я просто сделала так, что у них у всех пищевое отравление.
Никто из ее родителей явно не знал толк в убийствах. Кэми сделала шаг к матери и не смогла остановиться, влетая в объятия ее мягких рук. Это было похоже на возвратившееся чудо, когда она каждый день ощущала, что мама рядом с ней, слыша ее голос, чувствуя мамину любовь. Кэми устыдилась, что сомневалась в реальности материнской любви, почувствовала себя несмышленым ребенком, решившим, что звезда с неба исчезла без следа, хотя та лишь скрылась за тучами.
— Я услышала, что они схватили вас, и мне надо было что-то сделать, — сказала мама, уткнувшись ей в шею. — Неважно, что я испугалась: я должна была что-то сделать. Как вы себя чувствовали все это время?
— Роб Линберн на самом деле прямо в эту минуту страдает в туалете? — восхищенно спросила Кэми.
Мама ответила:
— Будем считать, что да.
Кэми задалась вопросом, что ей делать, как быстро чародеи могут исцелять себя от пищевого отравления, и насколько злостное пищевое отравление сможет повлиять на них. Она не знала, как воспользоваться этой ситуацией.
Она была в объятиях матери, и теперь, когда потрясение прошло для них обеих, она обратила внимание, что маму бьет мелкая дрожь. Неважно, что мама совершила великое дело, ей оно далось непросто; вся жизнь, прошедшая в страхе, не могла исчезнуть в одно мгновение.
— Пойдем, — сказала Клэр ей на ухо, убирая волосы Кэми назад. Кэми, подозревала, что этот жест просто успокаивал мать, как и ее саму. — Быстрей.
Кэми на секунду обняла маму покрепче.
— Все, что пожелаешь.
Мать отпустила ее и очень быстро, уверенная в выбранном курсе, повела их на выход из склепа.
Джон удостоверился, что дочь вышла из склепа, а когда они пошли вверх по ступенькам, Кэми вышла вперед. На всякий случай, если они внезапно встретят чародеев, чтобы иметь дело с любой магией, которая может возникнуть на их пути.
Кэми оглянулась и увидела, что отец смотрит на мать снизу вверх. Папа всегда был ниже мамы, и особенно сейчас, когда он стоял на ступеньку ниже. Его улыбка, обращенная к ней, была самым лучшим, что Кэми видела за весь день.
— Клэр, — он произнес лишь ее имя, только это. Он сказал это так же, как всегда говорил: просто, с любовью.
— Джон, — ответила она и улыбнулась в ответ.
Кэми перешагнула через две ступеньки, улыбаясь себе под нос. Они все вместе шли через холл Ауримера, с его красными и белыми окнами, пылающими оттенками заходящего солнца.
Огонь, который горел вокруг дома, погас. Чародеи, должно быть, чувствовали себя ужасно. Кэми уже думала о передовице в своей газете, печатавшейся сейчас в домашнем офисе отсутствующих родителей Анджелы и Ржавого.
Возможно, в школе будет не так уж много народу, но Кэми обнаружила, что если стопку «Пронырливого Паркера» оставить в продуктовом магазине, то за день она вся будет разобрана. Правда, ей оставалось только надеяться на то, что люди все-таки читают газету, а не выбрасывают.
Кэми шла между родителями, держа их за руки, когда они спускались по склону.
Кэми знала, что чародеи ненадолго выведены из строя. Она уже прикидывала, где им можно спрятаться от мести чародеев, но сейчас они покидали Ауример, оставляя их позади, и направлялись домой. Вместе.
Глава Десятая
Я могу сгореть
— Джаред! Джаред, проснись! — руки трясли его, грубо и нетерпеливо, и Джаред, вырываясь из объятий одеяла и простыни, набросился на будившего.
И ему почти удалось попасть тете Лиллиан в лицо. Она поймала его запястье прежде, чем получила удар в скулу.
Джаред отпрянул, ударяясь с глухим стуком спиной об изголовье кровати.
— Ооо, прости, — задыхаясь, произнес он, сбрасывая остатки своего кошмара, цеплявшиеся за него, как лохмотья за старые кости. — Прости, я так…
Тетя Лиллиан держала его запястье.
— Тебе не за что извиняться, — сказала она бодрым голосом.
Джаред попытался выдернуть руку. Она не отпустила, ее рот сжался, глаза сузились, как будто она была совершенно не впечатлена его попыткой.