Нет дыма без огня
Шрифт:
— Этого не случится, — заявил он, упрямо тряхнув головой. — У вас огромный опыт. Люди вас слушаются. Вы сообразительны. Я всегда считал, что мне не занимать ума, но когда я с вами, то, честное, слово, чувствую себя тупицей.
— Вы не тупица, Бови. Вы очень умный. Никто никогда не замечал никаких расхождений в выработке скважины номер семь.
— Но это оказалась ложная тревога.
— Но мы этого не знали, пока не установили контрольный прибор.
Бови поставил контрольный счетчик между скважиной и самописцем. Показания совпали. Утечка могла происходить в любом месте на линии. Для того чтобы отыскать это место, ему следовало передвигать контрольный счетчик, пока показания не изменятся. Это можно делать бесконечно. Он проверил документы и действительно обнаружил, что скважина когда-то имела отвод, но его закрыли много лет назад. Бови чувствовал себя идиотом от того, что поднял шум из-за пустяка, которому начальство не придавало значения.
Руки Джейнэллен все еще лежали у него на талии, и он мог думать только об этом. Наконец он сказал:
— Я вам очень сочувствую, мисс Джейнэллен, я знаю, как вы любите маму. Надеюсь, что она проживет до глубокой старости, и вам сейчас незачем горевать. Но с ней или без нее, вы самостоятельный человек. Вы не должны себя считать только чьей-то дочерью или сестрой… или женой. Вы сами по себе личность. И котелок у вас здорово варит, что бы там другие ни говорили.
— Как вы добры ко мне, Бови, — прошептала она.
— Какой там добрый, какая от меня польза.
— Это не правда! Очень большая. Для меня, например. Вы подчеркиваете мои положительные стороны, а не мои недостатки. Поймите меня правильно. Я знаю свои слабости, я прожила с ними всю свою жизнь, также знаю, что я не глупа, но и не слишком умна. Я застенчива, мне не хватает веры в свои силы. И еще я некрасива. Не то что мои братья.
— Некрасива? — удивился Бови; он так поразился ее словам, что не задумался над тем, с каких пор он начал считать ее красивой. — Да вы самая красивая девушка, какую я встречал, мисс Джейнэллен.
В смятении Джейнэллен низко опустила голову.
— Вы не обязаны мне это говорить. Только из-за того, что я вам тогда сказала.
Он смущенно откашлялся.
— Я хочу сказать, что я не принял всерьез ваших слов.
— Не приняли всерьез?
— Да, мэм.
— Вот как. — Ее лицо выражало полную растерянность. Наконец она подняла на него глаза. — Почему?
Он переступил с ноги на ногу.
— Почему… Да потому что я знаю, что вы не это имели в виду. Вот почему.
Она облизала губы и глубоко вздохнула.
— Нет, я это имела в виду, Бови.
— Правда?
— Я вам это сказала от всей души. И если вы, ну, если… если вы когда-нибудь захотите меня еще поцеловать, я не буду против.
Шум в голове Бови достиг такой силы, что почти заглушил стук дождя по крыше. Его сердце билось так быстро и стремительно, что у него заболела грудь, перехватило горло, и он с трудом сумел произнести:
— Я очень хочу вас снова поцеловать, мисс Джейнэллен. Еще как.
Он взял в ладони ее лицо, потянулся губами к ее губам. Ее раскрытые губы с готовностью ответили на его поцелуй. На этот раз им не понадобилась никакая разминка или репетиция. Они пропустили прелюдию и перешли сразу к делу, с того самого места, где остановились в прошлый раз, и поцелуй их был таким продолжительным, что, оторвавшись друг от друга, они не могли отдышаться.
Он прижался губами к ее шее, а она сомкнула руки на его спине.
— Бови, я никогда не думала, что это может быть так хорошо.
— Я тоже. А я не новичок.
Они целовались снова и снова, каждый поцелуй лучше другого и каждый все более страстный. Они доцеловались до того, что у них распухли губы и стало трудно сдерживать чувства.
Бови хотел потушить свой огонь во впадине между ее стройных бедер, но не решался. Джейнэллен же инстинктивно и почти с детской наивностью прижалась к его телу, сделав тот шаг, на который ему не хватало смелости.
После чего они окончательно потеряли голову. Тут не устоял бы и святой, а Бови Кейто никогда не относил себя к этой категории.
Он засунул руку ей под юбку, ухватил полную горсть покрытых шелком ягодиц и начал их мять, при этом он терся ширинкой о ее живот. Все получилось как-то само собой. Бови не взвешивал на весах ни «за», ни «против». Обдумай он все хорошенько, то пришел бы в ужас. Происходящее лежало вне пределов его воображения.
Негромкий вскрик Джейнэллен вернул его к реальности, и его охватили стыд и отвращение к самому себе.
Бови мгновенно выпустил ее из объятий. Не говоря ни слова, он тремя широкими шагами пересек кухню, схватил свои сапоги, куртку, шляпу и выбежал на крыльцо, а оттуда под хлещущий дождь.
Мак раз в тот миг, когда он добежал до грузовика, стоящего за гаражом, извилистая молния пронзила тьму и соединила поднебесье и землю ослепительно яркой вспышкой, сопровождаемой грозным треском и запахом озона.
Бови не сомневался, что Господь хочет поразить его насмерть. Но на этот раз Он промахнулся.
От грома зазвенели бутылки и посуда на стойке.
— Идет настоящая буря, — заметил Хэл Холлистер, наливая Кею очередную порцию.
— В такую погоду нельзя подниматься в воздух. Я должен был сегодня доставить домой в Мидленд нефтепромышленника с женой.
— Поздравляю тебя, Мей. Значит, у тебя все-таки хватает ума не летать в такую погоду.
— Это не у меня, а у его жены. Она заявила, что не хочет разбиться.
Хэп покачал головой, осуждая безрассудство Кея, и принялся обслуживать других посетителей, не побоявшихся грозы и явившихся в бар «Под пальмой». Одни играли на бильярде, другие дожидались своей очереди и стояли, опираясь на кий и отпивая пиво из бутылок. Кое-кто смотрел бейсбольный матч на большом проекционном телеэкране, установленном высоко под потолком в одном из углов бара. Посетители собрались группками по двое и по трое.
Только Кей пил в одиночестве в конце стойки. Его мрачное лицо и сгорбленные плечи свидетельствовали о плохом настроении. Все в Иден-Пасс уже знали о происшествии в «Экономном покупателе», и поэтому никто не нарушал его покоя, сочувствуя его горю.
Принимаясь за следующую порцию спиртного, Кей продолжал думать о Джоди, и в его мыслях не оставалось и капли снисхождения к матери. Он с удовольствием наградил бы ее хорошим пинком под зад. В больнице и позднее, когда они с Джейнэллен, вопреки уговорам врача и здравому смыслу, привезли ее домой, она громко жаловалась, спорила и отвергала все их попытки уложить ее в кровать.