Нет дыма без огня
Шрифт:
Драпировки и обои были новыми, или ей это только показалось. Голубой с золотом рисунок выглядел слишком броским и затейливым для вкуса Джоди. Она припомнила, что Джейнэллен спрашивала у нее разрешения на ремонт спальни, но когда именно, Джоди не могла вспомнить. Пять лет назад или два месяца?
Джейнэллен сидела в кресле-качалке с подушками из яркого ситца, под ногами у нее стоял пуф с таким же покрытием, а на коленях она держала книгу в мягкой обложке. Небольшая бронзовая настольная лампа стояла рядом, освещая дочь мягким светом. Джоди с неудовольствием отметила, что Джейнэллен выглядела почти хорошенькой.
Еще много лет назад Джоди сделала вывод, что из дочери не вырастет потрясающая красавица. Но вместо того чтобы сожалеть об этом, она, напротив, обрадовалась и с тех пор прилагала все усилия, чтобы Джейнэллен оставалась невзрачной и непривлекательной девушкой. Она никогда не одевала дочь в яркие нарядные платья и выбирала для ее самую неподходящую прическу. Стремление понравиться мужчинам Джоди рассматривала как прискорбную женскую слабость. Она следила за тем, чтобы Джейнэллен не попала в подобную ловушку.
Джейнэллен охотно следовала по пути, избранному для нее матерью. Она выросла умной, знающей женщиной, которую никак нельзя упрекнуть в легкомыслии или кокетстве. Она слишком рассудительна, чтобы кем-нибудь увлечься. Простая внешность служила ей надежной защитой от уловок плейбоев, авантюристов и вообще лиц мужского пола. Джоди считала, что ее дочери сильно повезло в жизни.
У Джейнэллен оказался только один крупный недостаток — глаза Такеттов. Его глаза. Он уже давно умер, но эта живая память о нем, знак, которым помечены все трое ее детей, до сих пор приводил Джоди в замешательство. Как если бы Кларк Младший сейчас находился с нею в комнате и следил за каждым ее движением синими глазами их дочери.
— В чем дело, мама? Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь случилось?
— Я чувствую себя прекрасно. С чего ты решила, что мне нездоровится?
Удивление Джейнэллен вполне объяснимо. Джоди никогда не искала общества дочери, да еще в такой поздний час. Было около двенадцати. Джейнэллен давным-давно пожелала матери спокойной ночи, но Джоди не могла уснуть. Она не переставая курила и ходила по комнате. Ее тело требовало отдыха, но голова продолжала работать, а мысли мелькали одна за другой.
Джоди всегда страдала от бессонницы, еще до замужества, когда не могла заснуть, думая о том, как их семье выбраться из бедности. Каждую ночь она часами лежала без сна, слушая безмятежное посапывание двух ее сестер и строя планы, как покончить с нищетой.
Торнадо, разрушивший ее родной дом и убивший семью, был рукой судьбы.
Когда же она поступила в «Нефтяную компанию Такетт», ее гибкий ум, слишком возбужденный, чтобы уснуть, ночи напролет обдумывал рабочие дела. Позже она проводила бесконечные ночи, в бешенстве шагая взад и вперед по своей одинокой спальне, разыгрывая в уме страшные сценарии с участием Кларка Младшего и неизвестных женщин.
Стараясь не поддаваться горьким воспоминаниям, Джоди спросила:
— А где твой брат? — Кей?
Джоди посмотрела на нее, как на сумасшедшую.
— А кто же еще?
— Он куда-то уехал.
Горе в том, что Джейнэллен слишком хорошо усвоила преподанные ей уроки. Она безропотно подчинялась, делала все, что от нее требовалось, никогда не протестовала, никогда не создавала проблем; но в то же время она донимала мать своей заботливостью. Выражение преданности на ее лице иногда выводило Джоди из себя. Сейчас как раз такой случай. Джоди хотелось схватить ее за плечи и хорошенько потрясти.
— Он отправился в Центральную Америку? Так? Он повез туда эту суку мне наперекор, чтобы только мне досадить.
— Они с доктором Маллори полетели в Монтесангре, но не потому…
— Когда это произошло?
— Сегодня. Они предполагают, что уже ночью будут там. Кей сказал, что, если будет возможность, он позвонит, но вряд ли это удастся.
Джоди застыла на месте. Она изо всех сил вцепилась в ручку двери; рукав халата прятал от Джейнэллен ее руку.
— Он настоящий идиот. Она его только поманила, и он тут же побежал. — Джоди презрительно скривила губы. — Он как твой отец, готов лезть в постель к любой женщине, ему все равно, кто она и чего это ему будет стоить.
— Кей согласился, потому что доктор Маллори хочет привезти оттуда останки своей маленькой девочки. Попытка сыграть на ее чувствах не смягчила Джоди.
— Когда они возвращаются?
— Он точно не знает. — Глаза Джейнэллен наполнились слезами. — Кей оставил письмо. Я должна его вскрыть, если он… Если он…
Не держись она за ручку двери, Джоди, наверное, упала бы на землю, не выдержав такого удара. Ей следовало поскорее уйти, прежде чем она проявит свои чувства.
Без единого слова миссис Такетт вышла в коридор и решительно захлопнула за собой двыерь. Только тогда она дала себе волю. Она сгорбилась, опустила голову и сжатой в кулак рукой заглушила готовый вырваться жалобный крик.
Немного погодя Джоди вернулась к себе в спальню.
Ее душил страх; она чувствовала себя совсем одинокой в этом мире.
Кей наклонился, вытащил из-под сиденья «магнум» и сунул его Ларе.
— Держите, — шепнул он. — И не бойтесь им воспользоваться.
Она не стала спорить. Повстанцы со всех сторон окружили машину. Выражение их лиц не обещало ничего хорошего. Лара взяла револьвер и спрятала его в складках платья на коленях.
— Здравствуйте, сеньоры, — вежливо приветствовал вооруженных людей отец Жеральдо. Кей насчитал их с десяток. Другие, возможно, прятались в кустах. Шансы явно неравные.
— ?Quien es? Кто вы? — Солдат в маскировочной одежде, увешанный оружием, отделился от группы. Его тон был враждебным, а взгляд подозрительным и недоверчивым.
Священник назвал себя. Солдат сплюнул на землю. Отец Жеральдо не проявил страха, продолжая на хорошем испанском языке:
— Мы знакомы с тобой, Рикардо Гонзалес Вела. Я служил заупокойную службу по твоей матери.
— Сто лет назад, — проворчал солдат, — когда мы еще верили в подобную чепуху.
— Ты больше не веришь в Бога?