Нет мне ответа...

Астафьев Виктор Петрович

Двадцать шестого октября справили мы с Марьей 48-летие совместной жизни. И праздник этакий ныне уж редкостный, и я под грибки да овощи попил водяры, и руками замахал, и языком забрякал. Хватило меня часа на два и — «увял торжественный венок»...

Насчёт книжки в Иркутске — Гена Сапронов, хороший сибирский мужик, затеял издательство, выпускает двухтомник моей военной прозы, где заданная часть романа — первая, и я закинул удочку насчёт твоей книжки, на будущее, и он не отринул моего предложения. Ситуация, правда, меняется и по дням, и по месяцам, всё страшно дорожает, но если мой двухтомник хорошо реализуется и они заработают деньги, то я составлю для него

твой сборник листов на двадцать, сам и маленькое вступление напишу. Это тебя ни к чему не обязывает, работы не добавляет и вообще теперь, как видишь, дело неблизкого будущего, а платит по совести, сколько может, и, как у буржуев, платит проценты с проданного экземпляра.

Видел, в «Москве» объявлены твои новые рассказы, буду ждать. Там же Начала печататься совершенно изумительная повесть Ивана Шмелёва «Нянька из Москвы» — и от такой литературы мы были отторгнуты, читали шедевры Панфёрова, Кочетова, Кожевникова и прочих! Ах ты, Господи! Морду бы кому-то набить «за бесцельно прожитые дни»!

Сейчас я отдал Марье на машинку уже читабельный вариант второй книги, а сам по приглашению министра культуры вместе с культурной челядь поеду в круиз по тёплым морям — выгонять из себя простуду. Публика всякая, но, главное, тепло и едет Залыгин, для общения и его хватит. Авось это время революции тут не случится?!

Обнимаю тебя, дорогой мой! Как я горжусь и радуюсь, что есть мы вместе на старости лет. Это так нынче много. Тут один мой землячок совсем радости обалдел — прислал мне ящик яблок и бросил в них бутылку настойки. И представь — дошло!

Целую тебя. Виктор

15 ноября 1993 г.

Греция, о. Пирей)

(жене)

Дорогая Маня!

А пишу я тебе уже из Греции!

Корабль наш, т/х «Тарас Шевченко», стоит уже в порту Пирей, где вода по-прежнему чистая и голубая, хотя стоят здесь сотни крупных и тысячи мелких кораблей.

Здесь в Греции уже потеплее, но на всём протяжении пути меня и всех нас преследовал холод. В Москве дело доходило аж до минус 28, а в Одессе, куда мы ехали спецпоездом, было аж минус 10, и ночью, глядя за окно на украинские просторы, я думал: «Как же мы здесь в войну-то?..»

Садились с приключениями и нервами. Встретил здесь Петра Петровича Глебова, и мы дорогой славно с ним поболтали о недавно демонстрировавшемся «Тихом Доне». Он с возрастом не изменился, всё такой же славный и милый человек. Видел, но издалека, Клару Лучко, Галю Польских и ещё разных других артистов, они со мной раскланялись на палубе, и я благосклонно им тоже поклонился.

Кормят очень хорошо, каюта на двоих просторная и чистая, много воздуху. Сегодня я позволил себе принять душ и сменить бельё, а то было очень холодно и море штормило, но корабль большой и качание на нём едва ощущается.

Корабль туристический, в нём много всякой всячины, коли деньги у кого есть, могут и поразвлечься, и угоститься. Мы же пока читаем да спим. Миша Кураев подарил мне свою книжечку, и я её с удовольствием читаю. Здесь, в Греции, мы пробудем три дня и потом пойдём в Египет, на обратном пути — Израиль, Турция.

Вчера днём мы проходили Босфор, видали Стамбул и, глядя на чистый пролив, прибрежную страну, бурное строительство домов, порадовались тому, что хоть в Турции революция не удалась, коммунистов покойный их лидер пересадил в тюрьму, и потому здесь без шума, крови и свалок идёт перестройка, страна выглядит спокойно и прекрасно.

В общем, всё хорошо, всё ладно, видимо, я хорошо отдохну и наберусь сил перед дальнейшей работой.

Крепко, крепко целую тебя. Полю и Витю (я попробовал его поцеловать в щёку в аэропорту, он страшно смутился и, отодвинувшись, захохотал — экий большой дурило стал!) Господи! Уже тоскую по дому. Ваш Виктор

1993 г.

(жене)

Дорогая Маня!

Пишу тебе из Египту. Здесь мы уже второй день. Стоим в порту Александрия, откуда ездили к пирамидам и к сфинксу через пустыню, которая осваивается, то есть засаживается лесами, садами, и крестьяне здесь появились.

Пирамиду я смотрел снаружи, внутрь не ходил — там душно и далеко вниз спускаться, сооружения, конечно, грандиозные и таинственные. Затем поехали в Каир, были в музее, где всего так много, что обилие фигур, фигурок и разных изделий из камня и мрамора просто очень быстро утомляет.

Я оказался среди писак не один, кто быстро утомлялся от изобилия предметов, тем более что мы всё же не приучены к ваятельному-то изображению. Ленин со Сталиным, торчавшие на каждом шагу, наверное, на столетие отучили русских людей от лицезрения неподвижных фигур. Хотелось посмотреть живопись, но её нет, вместо неё нас возили в магазин-фабрику духов, где столь много тоже флакончиков из хрусталя, стекла, фарфора и ещё каких-то материалов и столь густо переплетены запахи, что сразу же начинает болеть голова. Переводчица наша, назвавшая себя Машей, всё шутила, шутила и таскала автобус по магазинам, которые, как мы догадались, находятся у неё «на подсосе», то есть она поставляет им покупателей, а они за это отслюнявливают ей определённую сумму. Приехали в Александрию на теплоход аж в 10 часов вечера едва живые.

Страна эта ужасна, то есть не страна, а города её. Наконец я увидел, сподобился увидеть города грязнее наших и народ нашего жуликоватей и ленивей. Ни радости, ни облегчения от этого на сердце нет, а вот детей нищенствующих, попрошаек жалко, тем паче, что дети здесь по природе красавцы и очень веселы, шутливы. Это самое моё большое впечатление — дети.

Все наши тут всего напокупали, а у меня попутчика не было, один же куда ни сунусь, меня тут же начинают обсчитывать и обвешивать, да и шумно очень и ярко всё так, что глаза жжёт. Выбрал скромную материю Поле на платье, ибо само платье выбрать невозможно, так они размалёваны, расшиты, что уж аляповато кажется. Сами сошьёте на машинке. Конфеток ещё купил, да кружку, с тем и вернулся на корабель, а сегодня никуда и не пошёл — отходим в 12 в Хайфу (Израиль) и не хочется шататься. Читаю, лежу. Тепло, плюс 21. И вода плюс 21 — для них холодно, не купаются, но рыбачат. Поцелуй ребят. А я тебя целую и уже по дому скучаю.

Твой Виктор

1993 г.

(Юй Ичжуну)

Дорогой Юй Ичжун!

Получил Ваше письмо и постараюсь ответить на все Ваши вопросы.

Мой роман «Прокляты и убиты» помаленьку продвигается вперёд. Сейчас на машинке один из последних вариантов второй книги романа под названием «Плацдарм». Думаю закончить зимою.

Что касается первой книги романа «Чёртова яма», то она заявлена несколькими изданиями, точнее и быстрее всех, вероятно, выпустит книгу издательство «Молодая гвардия». Ещё книга запланирована в массовом издании «Роман-газета», предположительно в № 4—5 в 1994 году. Сдавши вторую книгу в журнал «Новый мир», намереваюсь тут же приступить к третьей под предлагаемым названием «Весёлый солдат». Если только хватит сил, постараюсь закончить роман в 1995-1996 году.