Нетрацы. Тетралогия
Шрифт:
– А давайте посмотрим, как встреча происходила, – предложил инженер.
– Ты что, камеру поставил? – спросил Шаман.
– Да нашлось пару минут свободного времени, – ответил Колдун, подходя к стене пирамиды и отрывая от нее на высоте полутора метров черную полусферу диаметром не более трех сантиметров.
– Видео будет впечатляющим, – многозначительно проговорил Самум.
– Шаман, я пока сбегаю посмотрю, как там мои ловушки сработали, – заторопился инженер, передавая камеру психологу.
– Поедем вместе. Кстати, если твоя задумка удалась, посмотрим,
Колдун быстро выгнал песчанку и, когда все расселись, повел ее в пустыню, сверяясь с указаниями памяти электронного штурмана.
– Приехали, – сообщил он, увидев, что двигающаяся на экране точка, обозначающая их машину, почти совпала с неподвижной – местом установки песчаной мины.
Все выпрыгнули из машины. Самум повел по сторонам металлоискателем.– Здесь, – указал он пальцем в трех метрах от песчанки.
Вместе с Колдуном они стали ботинками разгребать песок. Вскоре под ногой у инженера что‑то звякнуло – и из песка показалась верхняя часть башни шестиколесника с крышкой люка. Инженер, не торопясь, вынул из кармана вакуумный баллончик с распылителем и, направив его сопло в тонкую щель между башней и крышкой люка, надавил на кнопку. Струя жидкого ВВ, выброшенного под давлением, просочилась в зазор и частью застыла на поверхности, образовывая от контакта с воздухом коричневатую пену. Вдавив в нее радиовзрыватель, хранившийся в колпачке того же баллончика, Колдун сделал знак всем отойти. Взрыв прогремел негромко, и когда диверсанты выглянули из‑за машины, погнутый люк вражеского вездехода был открыт.
Инженер первым спустился в башню, откуда несло нестерпимым жаром.– Один, кажется, еще жив, – через несколько минут донесся его глухой голос из чрева машины.
Самум принес из песчанки трос и сбросил его конец в отверстие люка.– Привяжи его, – проговорил он, наклоняясь вниз.
Трос задергался в руках психолога, и он совместно с Шаманом потянул его на себя. В отверстии показалась сначала голова, а потом плечи и грудь гаюна, под мышки которого был пропущена петля. Тело вытащили, уложили на песок, и Самум склонился над ним.
– Действительно жив, – закончив свое обследование, проговорил он. – Давайте отвезем его в пирамиду. Может быть, удастся откачать.
Пленника уложили на заднее сиденье песчанки, и Сирена с психологом уехали.
Шаман спустился вниз в башенное отделение. В командирском кресле, склонив на грудь голову, сидело повисшее на ремнях мертвое тело командира машины. Духота была неимоверная, и он не представлял, как Колдун может так долго находиться внизу, на месте механика‑водителя. Прислушавшись и не уловив никаких звуков, свидетельствующих об активной деятельности инженера, он позвал его.
– Миша, что там у тебя?
– Сейчас закончу, – глухо донеслось из глубины корпуса.
Голова инженера неожиданно появилась под ногами Шамана в проеме люка.– Блок памяти я вытащил, – проинформировал он, протягивая командиру металлическую коробку с обрывками проводов. – В вигваме посмотрим. Давай вытащим отсюда этих лохотников, как выражается Самум, а то через несколько часов сюда уже невозможно будет спускаться.
Они полчаса провозились, вытаскивая из вездехода его погибший экипаж и оттаскивая тела подальше от люка. Окончив работу, закрыли люк, присыпав его слоем песка.
– Горючки в нем еще больше полбака. Боезапаса под завязку, – сообщил, обливаясь потом Колдун. – Надо бы проверить вторую закладку, а то потом туда не проникнем, дышать будет нечем.
Второй вездеход они нашли достаточно быстро, но добраться до него не смогли. Начав проваливаться в зыбучку, созданную миной, он перевернулся на бок, и выкапывать яму в песке глубиной более метра, под палящими лучами Хохайя, диверсанты не стали. Они уже с тоской поглядывали на скалу, до которой пришлось бы идти почти километр, когда заметили, что от пирамиды отделилась песчанка и двинулась к ним.
На этот раз Сирена учла прошлую ошибку и сбросила скорость вовремя, не окатив их пылевым облаком.
– Ну, что там наш пленник, – спросил Шаман, усаживаясь в кабину.
– Очень плох. Самум утверждает, что из него высосали всю энергию.
– Сможем допросить? – поинтересовался Колдун.
– Самум не уверен.
Гаюн был действительно плох. Он находился в сумеречном состоянии. Сканирование мозга, проведенное психологом, показало, что его сигналы медленно, но неуклонно затухают и уже не в состоянии управлять всеми функциями организма.
При появлении в зале Шамана врач протянул ему черную книжечку воинского удостоверения.
– Военная разведка? – несколько удивленно произнес командир, ознакомившись с содержанием документа. – А этому‑то что тут было надо.
– Базы его знает, – ответил Самум.
– Базы действительно знает, но и нам бы не помешало. Можно, что‑нибудь придумать? – обратился Шаман к врачу.
– Я уже вколол ему стимулятор. Результат, как видишь, слабенький. Он умрет.
– А если еще одну дозу?
Психолог молча достал всасывающуюся капсулу и выразительно посмотрел на командира.
– Как только начнет приходить в себя, все отойдите подальше, чтобы он вас не видел, – приказал Шаман и кивнул Самуму. Тот приложил капсулу к шее пленного и подождал, когда ее содержимое всосется, а потом опустил руку, прощупывая пульс.
Лицо гаюна порозовело, ресницы начали подрагивать. Он стал приходить в себя. Психолог утвердительно кивнул и отошел на несколько метров.
Фигура склонившегося над пленником Шамана неожиданно задрожала, и на его месте появился гаюн в песочном камуфляже, с погонами советника первого ранга на плечах.