Неугомонный эльф
Шрифт:
Оказалось, что наблюдать не за кем. Через несколько лет после того года Мраморный Остров перестал существовать.
Взгляд сам собой метнулся в ту сторону, где, завернувшись в плащ, спал Асатор. Последний — по его словам — из Мраморных Столпов, гвардейской элиты, рыцарь из числа Преданных, которым судьба умереть или исполнить свой долг. Даже не осколок — мраморная пылинка, незаметная даже опытному глазу среди сотен тысяч других. Все, что осталось от Мраморного Острова. Рыцарь и драур…
«Наместник, —
Эта мысль вызвала усмешку. А и впрямь мертвому Острову нужен только мертвый Наместник. Асатор уверял, что орки не смогли убить всех — кроме чудом спасшихся девяти эльфов обязательно должен был остаться хоть кто-то, кого темноволосые пощадили для того, чтобы продать в рабство. Наверняка некоторые из этих несчастных — или счастливчиков, тут с какой стороны посмотреть, — до сих пор где-то живут. И ничего не знают о том, что тут происходит.
«На мертвый Остров вернулся мертвый Наместник».
Фрозинтару понадобилось несколько минут, чтобы переварить эту мысль. В конце концов, у него уже есть кое-какой опыт…
Решено.
Взгляд опять скользнул по телам спящих эльфов и девушки-полукровки. Поразительно похожа на его жену! Как и Карадор. Но у того от матери, правнучки Тариэль, остались только глаза и скулы, а Тара-полукровка получилась почти точной копией — такой же, как сама мать Карадора. И она прожила всю жизнь в Альмраале — городе, где он встретил Тариэль, где она потом, после его казни, вышла замуж, родила ребенка и умерла. Может ли такое быть, что в ее жилах течет та же кровь, или это случайное совпадение? Если и совпадение, то редкое — у обеих даже цвет волос был одинаковым. А ведь среди чистокровных эльфов рыжие волосы — большая редкость.
Мысли дали сбой. Какой бы ни была его жена, она давно уже умерла. И все, кто сейчас окружал его — Карадор, Асатор, Тара, даже этот мальчишка Льор, — рано или поздно умрут. А он будет жить. Он переживет их всех, потому что драуры — бессмертны. Он проводит их на погребальный костер, в фамильный склеп или на плот одного за другим, как Седону, — и останется один. Рядом будут расти и воспитывать своих детей и внуков уже их собственные дети и внуки, а он…
Ненависть поднялась волной в душе — горячая, липкая. Ненависть к своей судьбе, ко всему миру, к тому, что все сложилось именно так и уже ничего нельзя изменить. Зачем ждать? Он уйдет. Прямо сейчас.
Фрозинтар вскочил на ноги. Густые заросли орешника были в двух шагах.
Костер был виден издалека — крошечная огненно-алая точка среди деревьев.
— Один часовой, — доложил шепотом вернувшийся с разведки воин. — Еще четверо спят. Пять лошадей. Сменных нет.
— Значит, не издалека… — рассудил его напарник. — Но откуда?
— У одного на седле герб Серебряного Острова.
— Соседи, значит… Но…
Он не договорил — с противоположной от костра стороны послышался шум.
— Ушел… Пора! — скомандовал Танир.
— Карадор — мой! — тут же послышалось за спиной.
— Вот…! — Цыря высказался коротко и емко.
Вопль леди Мидарель, которая нипочем не желала ждать развития событий на безопасном расстоянии, не просто застал нападавших врасплох, но и поднял тревогу в лагере. Эльфы обычно спят очень чутко, к тому же Асатор был профессионалом. Он вскочил с постели, хватая лежащий рядом меч, — и коротко вскрикнул, когда арбалетный болт прошил ему запястье.
— Не двигаться!
Семь всадников одновременно выступили из зарослей, беря лагерь в кольцо. У двоих из них были заряженные арбалеты — Хват и Спата стреляли умело. Догадываясь, что один из двух болтов непременно вопьется ему в грудь или лицо, Асатор замер на одном колене, сжимая левой рукой простреленное запястье правой. Фрозинтара в поле зрения не было. Неужели его тоже?..
Тара, Льор и Карадор проснулись, садясь на постелях и озираясь по сторонам. Девушку всю затрясло, когда она узнала своих бывших соратников по «стае». Льор потянулся было к ножам, и его непременно постигла бы та же участь, что и рыцаря, но Танир вскинул руку:
— Нет!
Спата опустил арбалет.
— У меня нет никакого желания проливать кровь сородичей, — изрек эльф, — и я искренне вам сочувствую и прошу извинений, — кивнул он Асатору на его рану. — Могу даже пообещать ее исцелить.
— Вы — медиум? — С врагом нельзя разговаривать, но рыцарю нужно было время.
— Нет, — презрительно фыркнул Танир. — Я — маг!
В доказательство он вскинул руки ладонями вверх, и над пальцами засверкали два бело-зеленых переливчатых шара, полных энергии.
— Могу сказать, что мне от вас ничего не надо, — продолжал эльф. — Но вот эта девушка… она — воровка и украла у меня кое-что ценное.
— Ага, а еще отбила тебе самое дорогое, когда ты попытался отнять кое-что ценное у меня! — тихо огрызнулась Тара дрожащим голосом.
— Ценное? У тебя? — фыркнул Цыря. — Да ты с этой «ценностью» лет десять как простилась! Сама, поди, не помнишь, где, когда и с кем!
— А тебе завидно, что надкушенное яблочко досталось? — не выдержала девушка.
— Хватит болтать! — перебил Танир. — Вставай, девка, и шагай сюда.
— А Карадор — сюда! — вылезла вперед леди Мидарель, похлопав себя по колену. — Вы мне обещали, милорд.
— Да, — кивнул Танир. — Вы двое — встали и подошли к нам! Если не хотите, чтобы мы пристрелили эту парочку!
Люди подняли арбалеты. По тому, как хищно блеснули глаза Цыри, Асатор сообразил, что стрелять они будут в любом случае — просто потому, что живые свидетели никому не нужны. И понял по лицам остальных, что они тоже обо всем догадались. Даже Карадор Шутник — и тот вроде бы перестал глупо улыбаться.