Never Back Down 2

Menestrelia

Золотисто-зелёные искры рассыпаются на потемневшем небе, рыжие языки пламени взвиваются в чернильную синь, в лихую песню вплетается звон цикад. Тени становятся всё дёрганнее, всё загадочнее. Душистый ветер веет с пустоши запахом клевера и вереска. Медленно ночь распахивала свои объятья, а мы продолжали танцевать, упиваясь безумием и счастьем.

И звучит финальный аккорд, торжественный и оборванный, словно должно что-то играть дальше. Уставшие, но счастливые друзья берут минутку отдыха перед тем, как вернуться. Теперь ночную тишь тревожат только цикады.

Эд берёт меня за руку и мягко

отводит в тихое место, в тень. Там, не выпуская моей руки, глядя мне в глаза, он говорит, чуть сбиваясь, смущаясь:

— Марисса. Я… я безумно счастлив, что мы вновь здесь оказались. Пусть это лишь сон, пусть наяву ничего не случится, я должен тебе сказать…

Сердце сладостно дрожит, я подаюсь вперёд, я жажду слышать эти слова, волшебные, запретные, нежные слова. Но…

— Марс! Просыпайся! Марс! Ау! Ты проспишь завтрак!

Тишину ночи разрывает громкий крик. Лицо Эда, искажённое недоумением, исчезает в воцарившейся бархатной тьме. В следующее мгновение я распахиваю глаза и понимаю, что нет никакого «Воображариума», что больше нет костра, нет разгорячённого лица Эда, нет душистой ночи. Зато есть синий полог кровати со столбиками, серые лучи рассветного солнца, льющиеся в окно и пытающаяся добудиться меня Лина.

— Ну, вот, уже лучше! — довольно хмыкнула она, причёсываясь.

— Я ненавижу тебя, Лафнегл! — простонала я, закрыв лицо руками.

— Ну вот, здрасьте, — всплеснула руками подруга. — В прошлый раз я тебя не разбудила на завтрак, так ты до обеда ворчала на меня.

— Но мне снился такой сон… Ради него и поголодать можно! — С отчаянием воскликнула я.

— Да? О чём?

— О том, что я, кажется, влюбилась, — мечтательно протянула я.

— Да вы издеваетесь надо мной!!! — раздался приглушённый возмущённый вопль снаружи. Тут же раздался хлопок двери и быстрый топот ног. Дверь в нашу комнату приоткрылась, Арти сунул нос в образовавшуюся щель.

— Это… Лина, я подожду тебя в Большом Зале, а? Там просто Эд не в духе, ботинками швыряется, матерится.

— Что случилось?

— Я разбудил его, — пожал плечами парень. — Орёт, что не вовремя, что как всегда, что третий раз его вот так обламывают… Я ничего не понял из того, что он вопил, решил сбежать.

— И правильно, — усмехнулась Лина. — Мой брат способен на убийство, если его разбудить не вовремя. Топай, Арти, я тут это тело приведу в порядок и приду. — Она махнула рукой в мою сторону. – Так, мне не послышалось? Влюбилась? В кого? Излагай!

— Вот ещё, — пробурчала я, от души зевнув. – Сны, к твоему сведению, крайне интимный процесс, полный чудес и волшебства. А своим личном чудом я делиться не буду, вдруг не сбудется.

— Я его хоть знаю? — Продолжала любопытствовать подруга, пока я, потягиваясь, одевалась.

— О, ещё бы, — промурлыкала я, прячась от неё за дверцей шкафа. — Но я всё равно не скажу тебе, кто это.

— Почему?

— А нефиг классные сны прерывать на самом интересном месте!

Выходя из спальни, я нос к носу столкнулась с возмущённо бормотавшим что-то Эдом. Сердце тут же ёкнуло, щёки предательски покраснели.

— Доброе утро, — пискнула я, благодаря Фортуну про себя за то, что Лина уже успела спуститься и не видела меня такую.

Эд поднял

на меня глаза и тут же их отвёл, словно смутившись.

— Доброе, — коротко пробормотал он, пропуская меня вперёд.

Я топала к Большому Залу, прокручивая в голове сегодняшний сон и улыбаясь при этом, как дурочка. Одно жаль, что это всего лишь сон, всего лишь чудо, которое сгорает на рассвете, чтобы вновь стать возможным следующей ночью. Такие уж у чудес свойства, что поделать. При мысли о том, что следующей ночью меня вновь может ждать заброшенный парк аттракционов, костёр и пляски, я готова была петь от радости.

За завтраком мы с Линой болтали без умолку. Я то и дело косилась на Эда, мрачно размазывавшего по тарелке овсянку. Парень только угукал, пока Арти втирал ему что-то. Казалось, мыслями он вовсе не здесь, а где-то далеко-далеко. О чём он думает? В каких облаках витает? Внезапно его лицо расцветает невольной слабой усмешкой, он поднимает глаза и встречается со мной взглядами. Я, чуть краснея, отвожу взгляд и делаю вид, что в моей тарелке лежит как минимум нечто невероятное.

***

Мы вбежали в кабинет директора, едва не выломав дверь. Когда посреди урока Защиты от Тёмных Искусств к нам явился какой-то первокурсник и заявил, что Дамблдор хочет видеть нас в срочном порядке, мы тут же сорвались и бросились бежать. Во-первых, это было первое собрание Ордена в этом году, во-вторых, раз в срочном порядке, то там, как минимум, что-то грандиозное. Около горгульи мы нос к носу столкнулись с Мародёрами, Лили и Алисой, которые тоже со всех ног мчались к директору.

В кабинете нас ожидал сюрприз, да ещё какой! В кресле напротив Дамблдора сидела Кэтрин Ллэйер собственной персоной. Голубые глаза покраснели и опухли от слёз, некогда роскошные локоны обрезаны почти под корень, щёки впали, лицо осунулось, посерело. Девушка сжалась в кресле, в дрожащих руках держа стакан с водой, и судорожно икала. Кажется, она только что от души проплакалась. Одежда лицо и волосы её были измазаны сажей и золой. Видимо, она только что прибыла в кабинет директора Хогвартса посредством Летучего пороха.

— Мерлин, Кэтти, что с тобой? — ахнула Лили, когда увидела бывшую однокурсницу.

— Ребята, располагайтесь, — махнул рукой директор. — Мисс Ллэйер, успокойтесь пока что, выпейте воды. А я пока введу в курс дела наших юных друзей. Не беспокойтесь, этим людям можно доверять.

Икнув, Кэтрин отпила воды, собираясь с мыслями. Я мельком взглянула на Ремуса. Тот старался избегать встречаться взглядом с бывшей девушкой и всячески делал вид, что пейзаж за окном его интересует гораздо больше, чем вернувшаяся в таком безобразном виде Кэтрин.

— Три недели назад, — тяжело вздохнув, начал директор, — из хранилища парижского Министерство Магии был похищен ценнейший и опаснейший артефакт. К сожалению, нам это стало известно лишь десять минут назад из уст мисс Ллэйер. Неизвестно, почему наш Министр предпочёл скрыть факт кражи от меня, но…

— Профессор, — рискнул оборвать его Джеймс. — Так что было похищено?

— Ловушка Исиды, — помолчав, произнёс директор.

Ремус, Лили, Лина и Алиса судорожно вздохнули. Остальные, менее эрудированные, оставались в некотором замешательстве.