Never Back Down
Шрифт:
Счастливее Лины на нашем факультете из добровольцев был только белокурый мальчишка Гилдерой Локхарт. Вот кто-кто, а он прямо-таки светился. Я за глаза называла его Гиля-Розовые-Крылья. Потому что он единственный, кто согласился напялить на себя миниатюрные крылышки вырвиглазно розового цвета. И вообще всю униформу «Купидонов».
Участникам объявили, что среди «Купидонов» будет проводиться конкурс. Кто больше открыток доставит по адресам, тот получает сверху 10 очков и коробку Бетти-Боттс. Соревнования между факультетами и между
— Да брось, будет весело! — заявила Лина утром четырнадцатого числа.
— Ага, особенно при учёте того, что мы в команде Гили-Розовые-Крылья. И ещё того, что ты согласилась носить такие же.
— Кстати об этом… — Лина протянула мне ещё одну пару отвратительно розовых крыльев.
— Я не Гиля! — возмущённо замахала я руками. — Не тыкай в меня этой розовой чертовщиной!
— Да брось! Гилдерой всех уговорил! Ты одна из нас из всех их не надела!
— Ещё раз скажешь «Да брось!», я в тебя действительно чем-нибудь кину! Не стану я носить ЭТО! ОНО розовое! И в перьях!
— Конечно, в перьях! Где ты видела крылья без перьев?
— А где ты видела розовые крылья?!
— У фламинго!
— Ну, класс! Фламинго ещё из меня не делали! — пробурчала я, держа крылья на вытянутой руке двумя пальцами как можно дальше от себя.
— Всё, хватит этого цирка с конями! Надевай и иди!
— Только при одном условии!
Я ткнула волшебной палочкой в эту перьевую мечту десятилетней девочки, и она начала выцветать. Пока крылья не стали белыми с голубым оттенком, я не остановилась.
— Вот это я ещё снесу. А ваш розовый кошмар носите сами.
— Марс, погоди!
Одной ногой я почти вышла из спальни, когда Лина меня окликнула.
— А можешь мне так же сделать?
— По праву Купидона Вестника Любви мы явились к вам…
— Чтобы сорвать мне урок? — Макгонаглл строго посмотрела на нас поверх очков. Видно, что мы уже не первые и что идея с открытками доводит её до белого каления.
— Нет, чтобы нести любовь и радость! — с лучезарной улыбкой ответствовала Лина. Я маячила за её спиной с пачкой писем в одной руке и списком учеников в другой. Схема такая: я подаю открытки и называю имя ученика, Лина по-быстрому раздаёт их.
— Положите мне открытки и список на стол, ученики сами заберут в конце урока! — Ноздри профессора Макгонаглл раздражённо раздулись. — И передайте остальным, чтоб топтались под дверью в следующий раз! Не пущу в кабинет попросту!
— С радостью! — от души сказала я, пока Лина с охапкой красно-розовой макулатуры моталась к профессорскому столу.
— Кто следующий? — с энтузиазмом спросила она, когда за нами захлопнулась дверь.
— Гриффиндор-Хаффлпафф, третий курс. Сейчас они у Бинса.
— Ну, тот и не заметит. Идём!
Я поправила сумку, достала оттуда третий леденец на палочке. Мне лично выдали целый ворох, чтоб не бухтела. А вообще,
— По праву Купидона Вестника Любви мы явились к вам, чтобы нести любовь и радость!
— А некоторым разочарование, — пробормотала я, поправляя конфету. — Послания для Марлин Маккинон, Джастина Круза, Коула Харса, Эми Янг, Эбигайл Итен и Криса Хитерса. Это всё, не смотрите на меня как на зверя!
Прозвенел звонок. Я воспользовалась своим купидоньим правом на перерыв и стащила с себя крылья. Фу, в них жарко.
— Кто дальше? — спрашиваю я.
— Гриффиндор-Рейвенкло, четвёртый курс.
— Жуть какая, — я задумчиво цокнула языком. — Может, у Бинса всё оставим? Сами возьмут.
— Он им не скажет. Так что валентинки у него лежать будут ещё поколения четыре.
— Да, беда.
Подошли Мародёры.
— Ну, как тебе этот цирк? — спросил меня Ремус.
— Как-как… Я в нём участвую! — Я помахала перед его носом крыльями. — Здорово, правда?
— А вы знали, что Алиса Стоун встречается с Фрэнком Лонгботтомом? — внезапно воскликнула Лина.
— Конечно.
— Весь Хогвартс в курсе.
— Ну вот, — подруга насупилась и продолжила рыться в купидоньей (серьёзно, больше на ругательство похоже) сумке.
— Так ты у нас всё-таки гусыня? — Сириус пихнул меня в плечо.
— Ещё раз так назовёшь, наваляю! — хмуро пообещала я.
— Ремус, твоя девушка меня обижает! — взвыл брат, прячась за спину друга.
— Так тебе и надо. По сестринскому праву она это обязана делать раз в неделю! — Важно сказал Ремус, скрестив руки на груди.
— Понял? — Фыркнула я и поцеловала Рема в щёку.
— Всё равно гусыня!
Звонок. Львиную долю открыток мы выгребли, чтобы отдать их Сириусу и Джеймсу. Чуть больше дюжины досталось Ремусу, одна Петтигрю и почти двадцать Лили. Остальные были не у нас, ибо сумки наши опустели тут же.
Мы шли на «купидоний пункт», где лежали остальные валентинки. Навстречу нам проскакал до отвращения счастливый Гиля, за ним тянулся шлейф миниатюрных малиновых сердечек. Розовые крылья поэтично развевались на скаку. Да-а-а… Кажется, меня будут преследовать теперь кошмары… Розовые!
— Кого я вижу! — раздался противный голос. Эд. Сердце ушло в пятки. Я так старательно избегала его в течение дня! — Гусыня и курочка!
— Мы скажем Спраут, что ты прогуливаешь травологию! —Лина встала напротив брата, подбоченившись.
— А я всем скажу, что вы гусыня и курочка. И вас съедят!
— Дурак, — говорю я. — И шутки у тебя дурацкие.
— Что говоришь? Точнее, гогочешь!
— Ты себе кажешься дико остроумным, да? — Я с жалостью посмотрела на оппонента. — Ты совершенно не взрослеешь!