Never Back Down

Menestrelia

Хватаю ручку двери, дёргаю на себя. Белый свет на мгновение заливает всё вокруг, на меня обрушивается пронзительная тишина. Дыхание вырывается чёрными облачками в этом молочно-белом мороке. Остатки страха.

Через три вздоха белое пространство рассекается алыми искривлённым полосами, которые становятся всё шире, шире, пока не остаётся лишь сплошная пульсирующая кровавая бездна. Мне жарко, горячо, из груди вырывается короткий смешок, потом и смех. Громкий. Безумный. Ах, как же хорошо! Ах, как это прекрасно! Я упиваюсь охватившим меня гневом, граничащим с помутнением рассудка. Сладкий, лёгкий, будоражащий гнев, жажда охоты. Найти, убить, разорвать! Гнев не вмещается во мне, он требует движения. Бегу. Куда? Не важно!

Впереди виднеется контур двери. Чёрный, пульсирующий, манящий. Я устремляюсь к нему, я вновь задыхаюсь, но на сей раз гневом, восторгом, азартом. Сквозь хриплое дыхание вырываются редкие смешки. Йоре, Макнейр, Эйвери, Беллатрикс, Волдеморт… Убить, убить, отомстить за всё! Бетти, Ремус, Эд…

Стоп!

Меня словно окатило ледяной волной. Алое пульсирующее марево растаяло. Я снова в белом свете. Впереди по-прежнему маячит чёрный контур двери. Но я к нему уже не иду, только стою, тяжело дыша, тупо пялясь в пространство. Нельзя. Нельзя давать гневу волю. Стена может не выдержать, Она может вырваться, может убить моих друзей… Я могу убить друзей… Нельзя, нельзя!

Белый свет, содрогнувшись, стремительно сереет. Отчаяние. На глаза наворачиваются слёзы. Решительно стряхнув их, я осматриваюсь. Рядом вижу огромную высокую стену, переливающуюся перламутром. Протягиваю руку, ощупываю её. Гладкие, глянцевые кирпичи, твёрдые, холодные… Как я и представляла. За стеной я вижу пульсирующий алым светом силуэт. Или это моё отражение?

Отражение повторило мой жест, приложив руку к стене там, где упиралась моя ладонь. Стена тут же вспыхивает в этом месте синим пламенем. Поспешно отдёргиваю руку, там, где она была, теперь зияет крохотный обугленный след. Я чувствую, как Она улыбается там, за стеной. Провожу ладонью по повреждённому кирпичику, след тут же исчезает.

«Пусть моя ярость останется с ней. Пусть заберёт себе весь гнев. Пусть страх стережёт эту стену, пусть не даст ей рухнуть. Пусть отчаяние откроет её в час нужды».

Пусть…

Я распахиваю чёрную дверь…

Нет, я не проснулась. Я в небольшой комнате, скудно обставленной мебелью, с отвратительными обоями и скрипучем полом. В кресле сидит уже знакомое мне моё собственное альтер-эго с книгой в руках. Название на корешке давно стёрлось, но я узнала книгу — в ней я нашла руководство к тому, как выстроить «стену».

— Славно повеселились, — промурлыкал мой двойник. — Присядь.

Она указала на кресло напротив. Я не сдвинулась с места. Двойник опустил книгу и посмотрел на меня. Её губы расплылись в лукавой ухмылке.

— Боишься меня?

— Мне от тебя не по себе, — честно ответила я. — Можешь сменить облик? Разговаривать с самой собой немного странно. Особенно, когда у моего ожившего отражения такой нездоровый блеск в глазах.

Черты лица сидевшей начали изменяться. Через пару мгновений передо мной сидела бледная темноволосая женщина с прозрачно-серыми глазами.

— Лучше? — усмехнулась она тонкими, как нитка, губами.

— Сойдёт. Кто ты теперь? — спросила я, присаживаясь.

— Не имею ни малейшего понятия. Кто-то из твоего подсознания. Мы же в твоей голове, дитя. Кстати о голове, прекрасная ментальная защита. Браво. Видимо, я тогда тебя сильно припугнула.

— К слову, зачем это нужно было?

— Воспитательный момент. К тому же, ты хотела увидеть, как выглядишь ты сама, когда приходишь в ярость.

— Могла бы и не показывать.

— Могла бы, — кивнула она. — Но зачем мне тебя ограничивать? Однако, вернёмся к тому, что ты называешь «стеной». — Женщина похлопала по книге ладонью. — Можешь не объяснять, зачем ты это сделала, только что и ты, и я это видели. Но понимаешь ли ты, что ограничив себя, ты наполовину лишилась доступу к силам талисмана? Фокусы с пироманией без волшебной палочки — ныне предел твоих возможностей.

— Мне хватит.

— Ой ли? — Она хитро прищурилась. — Хорошо, а понимаешь ли ты, что в тот миг, когда твоя ментальная защита рухнет, твой рассудок может не выдержать натиска вырвавшейся силы? Ты сойдёшь с ума. Или умрёшь. Несколько минут, может даже час ты протянешь, но после… Безумие! Наверное.

— Наверное? То есть, у меня есть шанс спасти свой рассудок?

— Есть. Мизерный. Как повезёт. Зависит от того, как долго простоит твоя защита и как часто то, что томится за ней, будет пытаться вырваться на волю под натиском эмоций.

Я промолчала, переваривая сказанное. Заодно осмотрелась. Странное помещение, но смутно знакомое.

— Мы в Визжащей хижине? — спросила я.

— Вероятно. Правда, тут гораздо чище и мебель цела.

— Почему мы здесь?

— Это нужно спрашивать у тебя, — По её лицу вновь скользнула усмешка. — Как думаешь, почему? Не нужно отвечать мне, попробуй сформулировать для себя.

«Место, где Ремус превращается в волка. Или где я меняю свой облик, приходя сюда каждое полнолуние. Или где Люпин пытается справиться с болью и эмоциями, превращаясь. Верно? Не знаю. Если это метафора, то она слишком сложная».

— Почему я не просыпаюсь?

— Потому что у тебя остались вопросы. Они не требуют срочного ответа, но эти ответы тебе необходимы, чтобы, скажем, крепче спалось по ночам.

Она говорила легко и беззаботно. Даже как-то раздражало. Я пыталась сформулировать то, что мучило меня давно, но так ненавязчиво, что я и не думала толком об этом.

— Когда я попаду в… пустоту… у меня есть шанс вернуться? Ты не сказала, что я умру, только то, что талисман меня заберёт. И то, что смерть скрывается во тьме, в пустоте её нет и быть не может. Так? — Она кивнула. — Значит ли это, что у меня есть шанс спастись?

— Есть. Мизерный. Как повезёт, — повторила она свою же реплику. — Пока это никому не удавалось, но да. Шанс есть. Один на миллион. Тебя это успокоило?

— Более чем, — я поднялась на ноги. Пора бы уже проснуться. — Спасибо за беседу.

— Не благодари, меня для того и создали, чтобы направлять заблудшие души, — зевнула она.

Уже у самых дверей я обернулась.

— Как тебя зовут? — спросила я.

Женщина изумлённо обернулась.

— До сих пор меня об этом не спрашивали. Более того, мне никто так и не удосужился дать имя.