Неверный муж

Коваль Лина

– Доброе утро, королева, - слышу сквозь сон.

Улыбаясь, открываю глаза и рассматриваю легкую улыбку и ямочки на щеках прямо перед собой. Затем немного ошарашенно озираюсь вокруг. Наша одежда аккуратно сложена в кресле, а в комнату проникает утренний свет.

Перевожу взгляд на Матвея, который, по всей видимости, давно проснулся.

В черной майке и синих джинсах смотрится так, что хочется немедленно его раздеть. Даже после ночного марафона, который мы устроили друг другу.

Чуть смущаюсь, сознание

выдает соблазнительные картинки прошедшей ночи.

– Зачем так зовешь меня всё время? – спрашиваю ворчливо, приподнимаясь и прикрывая краешком одеяла обнаженную грудь. – Какая из меня королева?

– Самая настоящая, - отвечает Матвей с мальчишеской усмешкой, выхватывает из рук одеяло и укладывается рядышком.

Распластываюсь по его телу, как жвачка. Прикрываю глаза от того, как хорошо и тепло.

– Выспалась? – спрашивает тихо.

– Не очень-то, - возмущенно закатываю глаза. – А ты?

– Я - нет, - Матвей давит смешок и медленно ведет ладонью вдоль позвоночника. От легких прикосновений мурашки на коже в стороны разлетаются. – В те периоды, когда я спал, ты пыталась столкнуть меня с кровати.

Слегка улыбаюсь и удовлетворенно вздыхаю.

Сколько раз мы занимались этой ночью любовью? Я не вспомню, даже если здорово поднапрягусь.

Постоянно просыпались оба… словно никак не могли поверить, что все это реальность. Отыскивали друг друга в темноте и без конца целовались.

Как я жила без его поцелуев?! Мне кажется, если он сейчас испарится, я просто перестану дышать.

– Чем займемся? – спрашиваю, поигрывая ноготком с воротом его майки.

Матвей ловит мою руку и расцеловывает каждый пальчик по очереди.

– Есть предложение замуровать тебя в этой квартире, как минимум на год, - заявляет приглушенно и трудно вздыхает. – Но сегодня мне надо быть в офисе. Я и так много пропустил.

Ловлю крохотную нотку разочарования в душе, а потом вспоминаю, что у самой сегодня несколько вечерних занятий.

– Мне тоже пора собираться на работу, - грустно проговариваю и пытаюсь выскользнуть из крепких объятий. – Марку надо срочно позвонить.

– Полежи еще со мной. Я разговаривал с ним час назад, решил проконтролировать, - произносит Матвей. – Сообщил, что вечером заеду к вам в гости. Твой сын ответил… мама не впустит меня на порог и будет ругаться.

– О господи. Не представляю его реакцию, - качаю головой и прикрываю глаза.

– Я сам с ним поговорю. Не волнуйся.

– Спасибо, - отвечаю, приподнимаясь и коротко целую.

Матвей для Марка – непререкаемый авторитет. Эти два месяца я не забыла бы об Андрееве, даже если бы у меня отказала память. Сын беспрестанно о нем рассказывал.

Как они ходили на хоккей, играли в стрелялки, ели пиццу и о чем беседовали. Сама, конечно, не выпытывала, но и не останавливала данный поток информации.

Мне нравилось

ощущение того, что Матвей незримо присутствует в моей жизни. Даже когда была зла на него, это придавало сил и какого-то смысла что ли.

– Тебе нравится вести занятия? – спрашивает он заинтересованно.

– О-очень, - вновь падаю к нему на плечо и рассуждаю. – Как вспомню сейчас, сколько лет просидела в банке, тошно становится. Почему люди не стремятся ничего изменить в жизни?! Я кайфую абсолютно от каждого дня в студии. Особенно мне нравятся старшие группы, куда дети ходят уже сознательно. Не люблю, когда родители ведут детей из-под палки. Как правило, ничего хорошего из этого не выходит.

– Я рад, что тебе нравится, Вика, - тихо выговаривает Матвей.

В его интонации улавливаю такую неудержимую тоску, что тут же хочу стукнуть себя по лбу. Человек, который с детства жил танцем, больше не может заниматься любимым делом.

Это самое ужасное наказание.

– Матвей, - вопросительно зову.

– Ммм?

– Что с твоей ногой?

– Всё с ней нормально, - отвечает сдержанно.

– Ты… - пытаюсь подобрать слова, чтобы ни в коем случае не обидеть. – Вообще… пробовал танцевать?

– Нет.

– Почему?! – поражаюсь.

– Настроения не было, - отзывается недовольно.

Тело подо мной каменеет, словно тема болезненна и неприятна.

– Ясно, - решаю пока оставить эти разговоры. – Ну а у врача-то давно был?

– Давно, - произносит с закрытыми глазами. – Болит иногда, когда сильно нагружаю. Все нормально.

– Нет, - возражаю.
– Это не дело. Надо обязательно попасть на прием.

– Разберемся, - с улыбкой произносит. – Мне нравится, что ты обо мне беспокоишься.

Хочу. Хочу заботиться о нем всю свою жизнь.

Мы оба в данный момент немного возбуждены и ошарашены присутствием друг друга. Впереди столько всего нового, что душа свёртывается в легкое облачко и медленно тает.

– Поедем куда-нибудь на Новый год? – предлагает он. – Куда хочешь?

– В Турцию?! – улыбаюсь хитро.

– Да-а, я же так и не прокатил вас по побережью, - вспоминает нашу неудавшуюся поездку, в которой Матвею сообщили об ухудшении здоровья мамы и нам пришлось вернуться в отель.

Хочется еще о многом расспросить его, но осознаю, что этот разговор повлечет за собой кучу неприятных вопросов. Один из них о причинах нашего разрыва.

Я просто не понимаю, как рассказать ему всё... и чем это для нас обернётся.

Эти мысли не дают покоя весь оставшийся день.

Я многое за два года испытала. Изменилась. Но у меня есть девятилетний сын и мама. Брат, с которым мы практически не общаемся, но всё же.

Если старший Андреев всё ещё не поменял точку зрения, которую мне озвучил его человек, мне снова придется делать выбор.