Невероятное путешествие мистера Спивета
Шрифт:
– В самом деле? Какая жалость! Чего бы только я не дал за фотографию твоего брата, желательно с ружьем, а тебя на заднем плане. Да, это было бы слишком хорошо, слишком. А как там его звали?
– Лейтон.
Мы сидели, глядя друг на друга. {186}
У Джибсена зазвонил мобильник.
– А сколько знаменитых людей спало в этой комнате? – спросил я.
– Что? – переспросил Джибсен, возясь со своим телефоном. – Много, наверное. Все прочие лауреаты премии Бэйрда, это уж точно. А что?
186
Параллельная тоска по невозможному сближает
На самом-то деле такая фотография как раз
– Да так просто. – Я сел на кровати.
– Алло? АЛЛО? – произнес он в трубку. – ВЫ МЕНЯ СЛЫШИТЕ? О, да, это мистер Джибсен из Смитсоновского института.
Он вскочил и начал расхаживать по комнате.
– Да… что?! Но вы же говорили… это просто смешно! – Он глянул на часы. – Тэмми… да, я понимаю, но… да, но… мы никак не…
Я смотрел, как этот смешной коротышка расхаживает взад-вперед, яростно жестикулируя и теребя сережку.
– Ну ладно, ладно… хорошо… да, да, нет, я понимаю. Все в порядке. Хорошо, понимаю… Всего хорошего, мэм.
Он повернулся ко мне.
– Одевайся. Они изменили время… хотят брать у тебя интервью в прямом эфире через два часа.
– Мне надеть смокинг?
– Нет-нет, никаких смокингов, просто что-нибудь приличное.
– Но у меня больше ничего нет.
– Совсем ничего? Ох, ладно, натягивай смокинг, только… – Он осмотрел костюм и развернул рукава. – О господи! Да это же… ладно, ничего, надевай, а по дороге посмотрим, не сумеем ли придумать чего еще.
Я снова сидел в черном автомобиле. На сей раз водитель выглядел, точно из гангстерского кино. Когда он придерживал заднюю дверцу, на меня пахнуло одеколоном – таким сильным, что в первую секунду показалось, он пытается усыпить меня хлороформом. Мне пришлось дышать через рот и ехать с открытым окном.
– Куда, приятель? В Вегас? – спросил он, подмигнув мне в зеркальце заднего вида.
– Си-эн-эн, Пенсильвания-авеню, пожалуйста, – бросил Джибсен.
– Спасибо, парень, – хмыкнул водитель. – Я знаю, куда это вы. Просто хотел подбодрить мальчонку.
Джибсен неуютно поерзал на сиденье.
– Си-эн-эн, пожалуйста, – повторил он. – Ой, да, нам же еще надо остановиться где-нибудь и купить Т. В. костюм.
– По дороге-то ничего такого, ему по росту, не купишь. «Холлавэй» два года как закрылся, а «Сэмпини» к северо-западу.
– Совсем ничего? А «Кей-март»? Или что-нибудь в таком роде?
Водитель пожал плечами.
Джибсен повернулся ко мне.
– Ну ладно, Т. В., будешь в смокинге. Только держи его запахнутым, слышишь. Не расстегивай.
– Ладно, – сказал я.
– Значит, сразу в Си-эн-эн, – подытожил Джибсен.
Водитель закатил глаза, потом снова мне подмигнул. Волосы у него лоснились от помады. С виду он немножко напоминал Хетча, нашего парикмахера в Бьютте. Спереди он так искусно уложил и зачесал волосы, что они застыли, пышной волной спадая у него со лба. Как будто он бросал вызов ветру, гравитации и всем прочим силам природы: попробуйте-ка, опустите эту волну вниз.
Когда мы тронулись, он принялся подпевать радио и постукивать по приборной панели средним и указательным пальцами. Мне он нравился. Настоящий штурман. {187}
Я разглядывал
187
Водитель выстукивает ритм. Он штурман. Из блокнота З101
188
Оптоволоконная сеть в Америке. Из блокнота З78
Хотя мы в Коппертопе могли утолить нашу жажду по части масс-медиа лишь западными каналами, у Чарли дома было DirecTV. (Чарли! Мой единственный друг во всем мире! Как же я соскучился по его вихрам и козлиной прыгучести!) Впервые попав к нему в гости, я нажал кнопку переключения каналов, да так и пролистал все тысячу и один вариант, завороженный богатством выбора. Подумать только – возможно, через час и пятнадцать минут Чарли со своей ленивой мамашей будут смотреть в своем тесном трейлере DirecTV и вдруг – БАЦ! – там, в телевизоре, его друг Т. В. Я сделал себе мысленную зарубку на памяти: передать привет Чарли, на случай, если он и правда смотрит. Хотя его мама никогда не включала Си-эн-эн, она вечно смотрела всякие судебные шоу – а я их терпеть не мог, с них же никаких карт не нарисуешь.
– Так ты все понял?
– Что?
– Слушай внимательно. Это очень важно. Я хочу, чтобы ты все сделал правильно. – Пришепетывание Джибсена снова развернулось в полную силу. Он начал подробно наставлять меня, как и что говорить на интервью. Он сказал, без мелкого вранья не обойдешься, но так будет проще рассказать всю историю.
– Эти ребята из средств массовой информации, они и так всё всегда упрощают, – заявил он. – А значит, надо скормить им упрощенную версию в том виде, в каком она нужна нам.
Теперь, по его словам, все было так: сотрудники Смитсоновского института с самого начала знали о моем возрасте. После смерти моих родителей…
– Кстати, когда они умерли? – спросил Джибсен.
– Два года назад, – ответил я.
После того как мои родители умерли два года назад и доктор Йорн взял меня к себе, я завязал тесные отношения со Смитсоновским институтом и под их руководством весь так и расцвел. Я всегда мечтал работать здесь. Но после смерти Лейтона был совершенно подавлен и разбит, и по внезапной прихоти решил податься на премию Бэйрда, чтобы наконец уехать из Монтаны – хотя, конечно, совершенно не верил, что получу столь престижную награду.
– И еще одна маленькая деталь: пока мы не посоветуемся с нашими юристами, никаких разговоров о возможной вине и всем таком по поводу гибели твоего брата. Нам же не нужно никаких осложнений. Ты видел, как он выстрелил, и бросился на помощь. Хорошо?
– Хорошо, – согласился я.
Мы въехали на подземную парковку в здоровенном бетонном здании.
– Ну вот и на месте, – хмыкнул водитель. – Фабрика лжи. А может, основная фабрика лжи чуть дальше по Пенсильвания-авеню.
– Спасибо, – Джибсен проворно вылез из машины.
– Как вас зовут? – спросил я у шофера.
– Стимпсон. Мы с тобой уже встречались.
Мне дали леденец на палочке, а потом усадили в кресло, как в парикмахерской, и принялись торопливо раскрашивать всякой косметикой и подводкой для глаз. Грейси бы со смеху померла, увидь меня сейчас. Потом мне причесали и уложили волосы. Женщина-стилист сделала шаг назад, обозрела меня и сказала:
– Прелестно, прелестно, прелестно.
Много раз подряд сказала. Похоже, она была иностранкой, но, посмотрев в зеркало, я вынужден был признать: свое дело она знает. Я выглядел точь-в-точь как персонаж из телевизора.