Невероятные приключения циников в Скайриме
Шрифт:
— Это почему же? Тебе был нужен довакин, а я — не он. Так что…
— Что-то мне подсказывает, что ты именно он, — невозмутимо прервал меня Бишоп, — когда драугр крикнул ту’умом, из нас двоих только тебя не оглушило — видно на деле ты оказалась крепче, чем сама о себе думаешь.
— Возможно, но со стеной вышла промашка: не было магических лучей и прочего…
— Стена — это единственный способ овладеть Криком?
— Это половина инициации. Чтобы овладеть ту’умом, нужно узнать само слово, которое будешь кричать, а потом вложить в него душу дракона. Только так можно дыхнуть огнем, например.
— Что ж… — Бишоп поднялся, подошел к краю утеса, — тогда нам остается только один выход — заполучить душу дракона…
____
[1] «Болог Аз, Мал Лир» — «Моли о пощаде, ничтожный червь».
Глава 5. Читайте сноски в договорах
До Вайтрана — центрального города Скайрима, они добрались глубокой ночью. Стражники на городских воротах заикнулись о комендантском часе, но болтливая ведьма наплела про нападения дракона, и её тут же пропустили внутрь. Бишоп невозмутимо прошел следом, смерив охрану коротким цепким взглядом. Видавшая виды тяжелая броня, простые мечи — эти вояки не представляют большой опасности, а вот двое стражников на башнях — другое дело. Лучники. Рейнджер почти физически ощутил, как стрела пробивает дубленую кожу доспеха, болезненно погружается в плоть… Бишоп повел плечами, словно поправляя рюкзак, и мысленно пожалел, что у него нет с собой плаща с капюшоном. Вряд ли его лицо узнают в Вайтране, но… Рядом со стражниками он всегда чувствовал раздражающую его самого нервозность.
— К ярлу сейчас не пойдем, — прервала его мысли Питикака, широко зевая.
Девка остановилась посреди главной улицы, заметная в свете лун, как задница мамонта. Бишоп сморщился от подобной беспечности и с трудом подавил в себе инстинктивное желание уйти в тень ближайшего закоулка.
— Честно говоря, я на ногах не стою. Мне нужно принять ванну, выпить чашечку кофэ… К шефу двинемся по утру.
Бишоп ничего не ответил, и Питикака направилась в сторону таверны, огни которой показались в конце улицы.
Рейнджер исподтишка наблюдал за своей спутницей. Постоянно. За всё время их краткого знакомства. Он не мог раскусить болтливую девку, и это его невероятно злило. Она постоянно трещала, говорила фразы и слова, значения которых Бишоп не знал. Вот, например, сейчас… Что еще за «кофэ», забери его Обливион? «Шеф»? А эта её манера держаться и другие мелочи, которые никак не хотели укладываться в привычную картину… Питикака знает Скайрим — этого не отнять — но и на местную не походит. Здесь берут оружие с пеленок, а эта растяпа не в состоянии поднять короткий меч. А как она держит лук и натягивает тетиву… Бишоп, увидев подобное зрелище в первый раз, подавился рвущимся наружу смехом. Руки дрожат, стрела гуляет — бестолочь, а не стрелок.
Словно почувствовав на себе взгляд, Питикака обернулась на ходу:
— Хватит пялиться.
— Слушай, красотка. Единственная радость от того, что ты командуешь и прешь впереди меня, как кабан во время гона, это возможность насладиться видом твоей задницы… Так что будь хорошей девочкой и топай дальше, но молча — не порти мне удовольствие своей болтовней.
Девка фыркнула и отвернулась. Бишоп усмехнулся про себя: пусть считает его озабоченным и недалеким придурком с членом вместо мозгов. Чем глупее рейнджер выглядит, тем меньше подозрений вызовет. Он позволил себе короткую ухмылку и опустил взгляд: а задница всё же худовата… Бишоп отвел глаза и осмотрелся.
Ночной Вайтран дышал теплым воздухом, наполненным запахами еды, скота и дымом домашних печей. Слишком много людей, слишком много запахов, правда один из них, все же пришелся Бишопу по душе. Двери «Гарцующей кобылы» — местной таверны — распахнулись, и к ногам рейнджера выкатился пьянчуга, неся крепкий алкогольный дух.
— Вот это по мне, — рейнджер перешагнул через неподвижное тело и криво улыбнулся Питикаке, — тебе наливать не буду — помню, как ведешь себя после пары бутылок. Еще начнешь ко мне приставать, а я такой ранимый и доверчивый…
Девица открыла рот, задохнувшись от возмущения, а рейнджер, тихо посмеиваясь, прошел в таверну.
У большого очага в центре зала сидели несколько воинов и распивали медовуху; бард лениво перебирал струны, что-то мыча себе под нос; несколько фигур ели за столами, а трактирщица, подперев подбородок кулаком, задумчиво смотрела куда-то вдаль. Все были при деле. На вошедших гостей бросили оценивающие взгляды и отвернулись: обычные странники, ничего примечательного, разве что мужик зыркает из-под бровей цепко, словно ищет от кого ждать неприятностей. Но его — если что — быстро успокоят. На том и порешили. Воины дружно выхлебали остатки медовухи и громко затребовали добавки.
— Садия! — крикнула трактирщица в сторону, — неси еще меда! О, новые лица? — женщина словно только сейчас заметила подошедших. — Есть? Пить? Переночевать?
— И того, и другого. И можно побольше, — девка шлепнулась на табурет, скинула у ног свой рюкзак. Ее спутник огляделся, задержал взгляд на вторых дверях, ведущих в зал.
— Помыться, — коротко бросил он.
— Там есть бадья, — трактирщица кивнула в сторону соседнего помещения, — воду можно подогреть за отдельную плату.
— По рукам. Она расплатится, — кивнув на свою спутницу, рейнджер собрался уходить, но задержался, — и комнату на ночь с одним входом и без окон.
Трактирщица задумалась:
— Есть такая… Вообще-то это чулан, но можно поставить туда кровать, если не пугают крысы и грязь. А вот наверху есть прилич…
— Тащите кровать в чулан, — распорядился рейнджер и хлопнул свою спутницу по плечу, — еду принесешь туда же…
Он было направился в закуток с кадкой, но девка вдруг соскочила с места и обогнала его на повороте:
— Эй-эй, погоди. Тут за тобой по полу что-то волочится… А, это твоя губа. Закатай, а то подскользнешься ненароком — в воду полезешь вторым. Не хватало еще подхватить после тебя какой-нибудь триппер…
Бишоп понятия не имел, что такое «триппер», но догадывался, что нечто малоприятное. Рейнджер молча сцепил зубы, глядя, как худая задница скрылась за ширмой — хотелось выругаться, но, казалось, девке того и надо. Пока Бишоп боролся с собственным раздражением, за перегородкой послышалось копошение и сдавленное ворчание.
— Пусть принесут горячей воды! — скомандовала Питикака.
— Слушаюсь, ваше Величество, — едко прошипел рейнджер, — ваш верный раб сейчас же отдаст приказ слугам, а позже начистит доспехи и сапоги. Не угодно ли, потереть спину?