Невероятные приключения циников в Скайриме
Шрифт:
— Это вы сейчас так признаетесь в нарушении ус-става? — Кречет сузил глаза и перешел на свистящий шепот, способный вызвать у неподготовленного человека приступ панической атаки. Николай не был подготовленным человеком.
— Не было нарушения, святые нейроны! Кто-то внес изменения в программу! Я обнаружил это только несколько минут назад, о чем и докладывал Натану Семеновичу!
Кречет вновь опустил взгляд в бумаги. Складка у его рта стала жестче, а брови сошлись на переносице — оба ученых обливались потом, глядя на недовольного офицера, способного доставить массу неприятностей одним словом.
— В отделение! Живо!
Генерал-лейтенант быстро собрал все бумаги, развернулся на каблуках и бросился из курилки. Ученым ничего не оставалось, как последовать за ним. Они прошли все КПП, службы безопасности и уже через несколько минут, Николай снова опустился в родное кресло за гигантскими мониторами. Кречет склонился рядом:
— Я читал твое досье, парень. — широкая ладонь легла на плечо Николая, — ты лучший специалист и разработчик нашей охранной системы. Ее могли взломать?
— Нет, — программист покачал головой, удивившись про себя резкой смене поведения Кречета.
— Код изменили изнутри, или кто-то внедрился снаружи?
— Сейчас узнаем, — программист наконец оказался в своей стихии. Он вывел на мониторы код симуляции всех подключенных и ахнул. — Святая матерь Асуса, да вы только взгляните на это!..
Строчки программы, доступ к которым был только у Николая, менялись в реальном времени. Символы и буквы набирались с невероятной скоростью! Некоторые удалялись, менялись целые пласты программного кода, будто на соседнем столе лежала еще одна подключенная клавиатура, и админский котэ вылизывал на ней свои яйца. На первый взгляд абсурдные символы кода на визуализации превращались в новые блоки: заданная солнечная погода в симуляции вдруг сменилась тучами и сильным ветром в Скайриме. А места с относительно безопасными маршрутами вдруг начали кишеть волками, медведями, грязекрабами и еще чертовой кучей разных агрессивных тварей.
Николай попытался остановить программное безумие, но внесенные изменения тут же перестраивались, подчиняясь одним им известным алгоритмам.
Кречет сжал плечо программиста чуть сильнее:
— Коля. Скажи, что ты сможешь это исправить.
— Не могу!
— Коля, нас всех на кол посадят за десять миллиардов, если ты это не исправишь.
— Я не могу, святые нейроны! — программист едва не рыдал. — Программа меняется сама по себе! Эта чертова игра ожила!
Повисла гробовая тишина. По крайней мере так показалось трём людям, склонившихся у монитора с кодом. Остальные сотрудники работали в обычном режиме, не подозревая о случившейся катастрофе: кто-то смеялся, кто-то обсуждал состояние подключенных объектов, а кто-то отирался у кофе-машины.
— Что значит «ожила»? — первым очнулся Натан Семенович. — Искусственный интеллект?
— Вряд ли ИИ… — пробормотал Николай, озадаченно глядя на бегающие символы на экране. — Совершенно точно код меняется изнутри — никто, кроме меня сейчас не подключен к редактированию. Это не вирус, системы безопасности молчат, значит, взлома не было… Но игра, точнее виртуальная симуляция наших подключенных, по какой-то причине просто начала жить собственной жизнью, — Николай замолчал, обдумывая свои слова.
— Чем это грозит? — Кречет задал мучающий всех вопрос.
— Для подключенных — это будет абсолютно непредсказуемый мир, живущий по своим законам. Для нас — хрен его знает… Если это ИИ, то он может начать развиваться, и тогда последствия могут отразиться и на реале.
— Черте что, — Кречет Максим Борисович выпрямился, скрестил руки на груди. — Нужно останавливать симуляцию, пока не выясним, что за херня творится с программой.
— Ни в коем случае! — Натан Семенович подпрыгнул на месте, — симуляции нельзя прерывать, иначе все подключенные погибнут, и весь эксперимент отправится коту под хвост!
— Значит, надо выводить заключенных — тьфу, ты! — подключенных из виртуала…
— Адаптация мозга не завершена ни у одного подопытного…
— Подопытными можно и пожертвовать. Спишем на боевые потери… — процедил Кречет.
— А десять миллиардов, потраченных на эксперимент, тоже спишем на боевые потери?! — разгорячился доктор Склифосовский, — если выдернуть ребят из виртуала, как штепсель из розетки, то «питание отрубится», а мы не получим результатов! Это будет самое дорогое убийство в истории… Нельзя прерывать эксперимент…
Ситуация зашла в тупик. Генерал-лейтенант сложил руки за спину и принялся мерить зал шагами. Какой-то лаборант испуганно шмыгнул мимо него; внизу у подключенных запищал датчик сердечного ритма, и медсестры бросились к мирно лежащему телу, чтобы проверить показатели. Кречет наблюдал за работой отделения с хозяйской суровостью, пока взгляд не уперся на одну дамочку, которая ушла в виртуальную самоволку.
— Что нужно, чтобы приостановить эксперимент без потерь? — Кречет почесал гладко выбритый подбородок.
— Найти хотя бы часть подключенных и вернуть им память, чтобы открыть игровые интерфейсы.
— И как именно эта ваша доктор Витальева хотела это провернуть? — Кречет озвучил давно вертящийся на языке вопрос.
Натан Семенович снял очки и, протирая их полой халата, начал терпеливо объяснять:
— Это сложно будет понять человеку далекому от науки. Здесь нужна тонкость восприятия, нужно понимать с какими материями нам приходится работать, ведь…
— Вы издеваетесь надо мной? — начал закипать Кречет, — короче, доктор Склифосовский.
— Доктор Витальева занимается изысканиями в области нейрофизиологии и психиатрии, применяя методы программирования. Когда первый игрок погиб, а остальные подключенные получили амнезию, у нее возникла теория: что, возможно, таким образом сознание защищается, как при посттравматическом расстройстве. Когда происходит что-то страшное, наш мозг способен затереть полученное воспоминание, чтобы не травмировать психику. И доктор… Анна Абрамовна выдвинула гипотезу о том, что здесь произошло нечто подобное. Процесс перехода оказался для наших подопытных таким страшным шокирующим событием, что их мозг предпочел забыть об этом и создал для них новые ложные воспоминания…