Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 2
Шрифт:
Просто не подумав, а вовсе не из-за отсутствия стыда, и торопясь привести себя в порядок, Тюльпан выскользнул из постели и владелица Лувенсьенна испустила такой вздох (если не крик восторга), увидев его и его достоинства, и размеры этих достоинств, так что слава Богу, что в этот фатальный момент в дверь легонько постучал лакей, который вернулся, чтобы забрать поднос. Это заставило Тюльпана поспешно скрыться в ванной комнате. Когда он вышел оттуда, полностью приведя себя в порядок, вокруг талии у него было обмотано большое полотенце, так как холодная вода
Прошло полчаса. Он снова прилег, ожидая. Чтобы убить время, он время от времени бросал взгляд в окно, с восхищением разглядывая большой сад в английском стиле, плавно спускавшийся к Сене, и искусственное озеро с беседкой для любовных забав в центре. Каменные гроты и изящные аллеи создавали пейзаж в стиле утонченного классицизма. Откуда-то, нарушая сельскую тишину, доносился легкий скрип, монотонный и однообразный. Строения, окружавшие центральное здание, в котором он находился, ясно указывали, что он попал в усадьбу, которую смутно видел накануне. Но к кому? Она даже не назвала ему своего имени.
– Теперь я чист, как новенькое су, - радостно воскликнул он, когда наконец появилась его хозяйка. Восхищение садом и беседкой для любовных забав не могло помешать ему думать главным образом о ней, о её груди, прозрачной коже - и он смутно представлял, что она также придет принять ванну. Но увидел сразу, что её поведение резко изменилось. Теперь мантилья скрывала её прелести, она выглядела озабоченной, и в руках у неё была мужская одежда.
Она протянула ему одежду, спросив при этом только, выспался ли он.
– Почти, - ответил он (спрашивая сам себя о том, что произошло), - вот только этот постоянный шум...
– Это машина Марли, которая снабжает водой парк Версаля через акведук, который вы видите. Скрипят её цепи.
– Я вижу, вы предпочитаете меня одетым, - сказал он с улыбкой, разворачивая костюм.
– Это одежда моего племянника Адольфа, который часто приезжает сюда и всегда оставляет её здесь. Думаю, она вам вполне подойдет. В этом костюме вам будет удобнее, чем в том, в котором вы прибыли сюда, - с огорчённой улыбкой сказала она, намекая на его отъезд.
– Вы прогоняете вашего прекрасного принца, мадам?
К ней вернулась её завораживающая улыбка.
– Я предпочла бы не...
Однако ещё быстрее к ней вернулась её озабоченность и она добавила вполголоса:
– Но существует тысяча причин...и одна из них та, о которой я не осмеливаюсь вам сказать.
– Так скажите мне о других, - сказал он, с сожалением начиная одеваться.
– Курьер от мсье де Бриссака сообщил мне о том, что герцог проведет здесь сегодняшнюю ночь. Он мой...
– Да, да, мадам. Я понимаю.
– Его ревность ужасна. И ревность такого гиганта как он... Он сразу увидит, что вы мне понравились. Я никогда не могу ничего скрыть. И наконец...
– Наконец?
– Моя охрана сообщила мне о том, что какие-то личности разбойничьего вида скрываются поблизости. Они поджидают вас. Один из этих людей, когда его допросили, сказал, что вы убили вчера их генерала после того, как похитили его жену. Мсье, я разрываюсь между желанием оставить вас здесь, где вы будете в безопасности столько, сколько вам захочется, и невозможностью сделать это из-за косых взглядов мсье де Бриссака. Для того, чтобы вы могли уехать без риска, вы поедете в одной из моих карет, сопровождаемые моим кучером. Вы будете скрыты за занавесками кареты и можно будет решить, что это я. И вот ваш пистолет, - добавила она, - его нашли рядом с вами.
Она на мгновение замолчала, при этом в её взгляде больше не было ни кокетства, ни попыток очаровать его, но в нем сверкала чувственная страсть.
Он притянул её к себе, их губы оказались очень близко, но она оттолкнула его и сказала:
– Нет...Это невозможно... О, почему с первого мгновения вы так взволновали меня и почему я должна отказаться от того, что с такой страстью хочет все мое существо? Я ощутила это сразу... Скажи мне, как тебя зовут, мой маленький принц.
– Сначала ты скажи мне свое имя, самая потрясающая женщина, которую я когда-либо знал и которую я теряю в ту минуту, когда считал, что она моя. Сначала дай мне твои губы, - добавил он.
Но в этот раз было не нежное прикосновение, а огненный поцелуй, такой, словно ад сошелся с адом под восхищеннные аплодисменты присутствовавших там дьяволов. В этой комнате, отделанной шелком, воцарилось безумие абсолютного ада, когда они рухнули на постель, мгновенно разделись и сплелись друг с другом, как змеи во время схватки, сраженные вместе, но порознь неописуемым наслаждением, у которого было название, но существа которого они не знали, - стремительное излияние самой первоосновы нежности.
– У меня есть сын, - сказала она в перерыве между двумя пароксизмами страсти.
– Его отобрали у меня двадцать лет назад. Я никогда больше с ним не встречусь. Это тоже одна из причин, по которой ты должен уехать. Я не могу безумствовать с человеком, который может быть моим сыном, и думать о том, что эти сыном можешь быть ты. Боже! какое наслаждение доставляет мне этот незнакомец!
– простонала она.
– Тюльпан, - сказал он, - солдат удачи. Компаньон Лафайета в Америке. Пират Джона Поля Джонса.
– Ты останешься навсегда в моем сердце. Я - графиня Дюбарри, мой нежный пират.
Они снова бросились в объятия друг к другу и снова испытали это мгновенное наслаждение, при этом он прошептал ей на ухо.
– Я понимаю причину моего наслаждения. Я целую мое вечное божество, мою детскую любовь, как я уже делал это восемь лет тому назад... Ты помнишь то воскресенье, много лет назад, на улице Нёф-де-Пти-Шамп у модельера Лабилля? Трое голодранцев, среди которых был мой кровный враг Пастенак, которого позднее я убил в Лондоне, терроризировали прелестное создание, одетое во все белое, и в этот момент вошел маль чишка от горшка два вершка, вооруженный незаряженным пистолетом, и спас тебя - это был я.