Невероятный медовый месяц
Шрифт:
Если у нее и оставались еще какие-то сомнения насчет собственной внешности, то они быстро рассеялись под градом комплиментов, которыми одарили ее все мужчины, присутствовавшие на приеме и явно стремившиеся завязать с ней флирт.
— Вы восхитительны! Очаровательны! — наперебой заверяли герцогиню оба ее соседа за обеденным столом.
— Никогда бы не поверил, что звезда может упасть с неба таким ранним вечером! — говорил ее визави.
Антония сказала себе, что эти преувеличения можно, конечно, считать чрезмерными, однако, невзирая на то что она была
И действительно, как только хозяйка открыла бал, Антония сразу оказалась в окружении кавалеров, испытывая при этом смущение, очень сильно отличавшееся от всего, что она когда-либо ощущала.
К герцогу ее подвел милый и пылкий молодой дипломат, с которым она только что кружилась в вальсе.
— Вам здесь нравится? — спросил Донкастер.
— Здесь просто чудесно! Ничего прекраснее я не могла бы себе представить! — ответила Антония. — Однако я хотела бы…
Она собиралась сказать, что хотела бы потанцевать с ним, но в этот миг разговор их был прерван радостным восклицанием:
— Атол! Mon brave![мой славный (фр.)] Почему же никто не сказал мне, что вы в Париже?!
Очаровательная женщина с восхитительной улыбкой протягивала герцогу обе руки, смотря ему прямо в глаза, — ее восторг из-за встречи с герцогом был слишком очевиден.
— Людовика?! — удивился Донкастер. — А мне сказали, что вы возвратились в Вену!
— Мы вернулись… Вернулись! — ответила дама. — Я совсем потеряла вас из виду… Неужели я вас потеряла!…
Она говорила в той обворожительной манере, которая, казалось, наполняла каждое ее слово глубоким скрытым смыслом — интимным и вызывающим одновременно.
Она схватила герцога за обе руки, и только тут он, словно вспомнив внезапно о присутствии Антонии, сказал:
— Я здесь в свадебном путешествии, и мы только что приехали. Позвольте представить вам мою жену… Герцогиня Антония Донкастер… Мадам графиня Людовика де Резонвиль.
Кивок, который сделал дама в сторону Антонии, был столь небрежен, что выглядел почти оскорбительным. Потом графиня повисла на плече герцога и заглянула ему в глаза.
Графиня выставляла напоказ свои чувства, которые, как она считала, остались неизменными — несмотря на все, что произошло с герцогом за последнее время.
Смущаясь и не зная, как вести себя в подобных обстоятельствах, Антония обвела взором бальную залу, и почти в то же мгновение ее последний партнер оказался рядом.
Она позволила увлечь себя в круг танцующих, но, оглянувшись, успела заметить, как герцог и повисшая на его плече дама исчезают в саду, покидая зал через распахнутые стеклянные двери.
Как Антония заметила раньше, в саду росли небольшие деревья, посаженные на таком расстоянии, чтобы между ними поместились скамейки с мягкими спинками, однако разговор присевших там отдохнуть не мог быть услышан. Мрак в саду рассеивали лишь маленькие китайские фонарики, свешивавшиеся с ветвей.
Чувство обиды и горечи вдруг поднялось в сердце Антонии при мысли о том,
Если бы здесь вдруг появилась маркиза, Антония не была бы столь поражена поведением супруга, но эта… графиня де Резонвиль?…
Тихонько вздохнув, Антония подумала, что если герцог и вспоминал о маркизе Норто по дороге в Париж и, возможно, еще утром этого дня, то сейчас он, совершенно определенно, забыл о ней!
Никогда Антонии не доводилось видеть создания более обворожительного, чем графиня Де Резонвиль.
Герцог упомянул Вену, и Антония догадалась, что графиня жила там постоянно. Об этом свидетельствовал также темно-рыжий цвет ее волос, в который красились все австрийские женщины, желавшие походить на свою прекрасную императрицу.
В темных глазах графини, в самой их глубине, мерцали огоньки сладострастия, обещавшие мужчине исполнение любых его желаний.
Эта женщина заставила Антонию осознать все свои недостатки и ощутить одиночество. Она вдруг поняла, что элегантное, прямо-таки гениальное творение знаменитого кутюрье не может возместить того, чего в ней не хватает, чего — Антония пока не могла определить, но чувствовала, что этим в избытке обладала графиня.
— Вы о чем-то задумались? — спросил ее партнер, нарушив ход мыслей Антонии.
— Да, я думала, — ответила Антония.
— Как бы я хотел, чтобы вы думали обо мне! — внезапно заявил молодой человек, устремив на нее горящий взгляд.
— Но я вас совсем не знаю, — искренне удивилась Антония.
— Ну, эту беду можно легко поправить, — заметил он. — Когда я смогу увидеть вас опять? Где вы остановились в Париже?
Она рассмеялась, потому что это были вопросы, которые задавали ей все мужчины на этом балу.
Едва танец закончился, а уже другой француз повел ее танцевать.
Хотя Антония часто поглядывала в сторону открытой в сад стеклянной двери, она не заметила, чтобы герцог вернулся. Нигде также не было видно обворожительной графини.
Антония давно потеряла счет своим партнерам, потом обнаружила, что танцует с мужчиной, который не был ей представлен. Она также была уверена, что он не вписал свое имя в ее карточку. Но это не имело никакого значения — партнеры менялись, и все они говорили примерно одно и то же, — и Антония уже начала скучать, ища взглядом герцога в надежде, что они смогут уехать домой.
— Вы — герцогиня Донкастер? — внезапно спросил ее новый партнер, когда они заскользили по паркету под звуки «Голубого Дуная».
Он обратился к ней со столь мрачным выражением лица, словно зачитывал Антонии обвинительный акт.
— Да, — ответила она, — однако, мне кажется, мы не были представлены друг другу.
— Ваш муж вместе с вами? — не обращая внимания на ее слова, расспрашивал незнакомец.
— О да, конечно, — ответила Антония и пояснила:
— У нас медовый месяц.
Ее партнер обвел внимательным взглядом бальную залу.