Невесомость
Шрифт:
– Вик, - не выдержав, крепко-крепко стиснув в объятиях подругу, прошептала я.
– Спасибо тебе за всё. Спасибо, что ты рядом.
– И тебе спасибо, - явно не ожидавшая подобного приступа нежности, с удивлением проговорила она.
– На самом деле ты права, кое-что действительно произошло, но в двух словах об этом не расскажешь.
– Что-то серьёзное?
– я кивнула.
– Тогда давай начнём делать альбомы и за этим спокойно поговорим?
– Хорошо, так будет лучше...
И убрав со стола остатки пиццы, сполоснув тарелки и стаканы из-под коктейля, мы направились в комнату Вики, стены которой стали свидетелями не одного
Мы сидели, забравшись с ногами на разложенный диван, устланный множеством фотографий, различных журнальных вырезок, фломастеров, гелиевых ручек, трафаретов, карандашей, из колонок компьютера доносились аккорды Vermilion "Slipknot", в окно светило яркое солнце, и при других обстоятельствах этот день мог бы стать невероятно теплым.
– Карин, я не могу во всё это поверить...
– совсем нерадостно проговорила Вика одними губами после моей исповеди. Конечно же, другой реакции следовало и не ждать.
– Как же так? Я считала, что у вас с Костей что-то есть, да и все так считали! Неужели..?
– Порой мне тоже так казалось, но...он всего лишь друг, Вик, не более. Мы просто привыкли с детства быть рядом, у нас много общих воспоминаний, мы огромное количество времени проводим вместе, только это совсем не то, что принято называть любовью.
– А Денис? Хочешь сказать, что после одного единственного разговора он стал тебе ближе, чем Костя?
– Вик, дело ведь вовсе не в том, сколько у нас было разговоров и как близко мы общаемся. Чувства...те ощущения, когда внутри всё переворачивается от одного лишь взгляда на человека, понимаешь? Что ты испытываешь, когда смотришь на Кирилла? Разве не это?
– Да, ты права... Просто очень сложно осознать такую правду. Как же теперь Анжела?
– Мы не разговариваем с той ночи, мне теперь даже видеть её сложно, что тут поделать?
– произнесла я, застыв с фотографией наших одноклассников в руке.
– Очень непросто делать вид перед родителями, будто ничего не происходит, хотя...они уже давно, наверное, заметили, просто вида не показывают.
– Тебе не хочется поговорить с ней?
Я покачала головой.
– Вик, не подумай, что это моё детское упрямство. Просто...когда я их увидела тогда у реки, во мне словно что-то умерло, понимаешь? И даже если мы с Анжелой поговорим, и даже если выяснится, что тот поцелуй произошёл случайно (в чём я сильно сомневаюсь), то это ничего не изменит. Доверие-то уже не воротишь. И этот случай, как пятно на белоснежной простыни, всегда будет всплывать в памяти, всё больше и больше въедаясь в неё. Что ни говори, общаться с Анжелой, как прежде, у меня не получится даже при большом желании - вот в чём причина.
– Возможно, всё так, но...ведь можно хотя бы дать ей шанс всё исправить.
– Ты думаешь, ей это нужно?
– не в силах сдержать эмоции, дрогнувшим голосом прошептала я.
– Интересно получается то, что в случившейся ситуации я выгляжу монстром, а Анжела вся такая скорбящая, разнесчастная жертва. Это обидно, Вик. Как бы ты отреагировала на то, если бы, к примеру, застала меня целующейся с Кириллом? Ну же, не молчи.
– Я не могу и не хочу себе такого представлять, - протянула она негромко.
– Наверное, я бы умерла от боли.
– А теперь скажи, захотела ли бы ты слушать мои объяснения после случившегося?
– Вряд ли... Прости, Карин. Легко давать советы со стороны, пока сам не наступишь в ту же лужу. Прости. Я понимаю,
– Похоже, такой вот пазл из неправильно подобранных частиц и есть наша жизнь, - пожала я плечами, уронив голову на хрупкое Викино плечо.
– Сомневаюсь, что есть человек, у которого вся картинка собрана так, как надо.
– Наверное.
В начале шестого вечера мы с Викой тепло попрощались, оставив недоделанными около пяти или шести альбомов, в том числе был и альбом Дениса, который начинала делать Анжела. Правильнее всего было бы забрать его домой и отдать ей, но...что-то останавливало изнутри так поступить. Уязвленное самолюбие или как это ещё называется?
Я шла по улицам родного города, пересекала закоулки, исхоженные мною сотни раз, как никогда внимательно смотрела на прохожих, стараясь уловить в них ответы на какие-то вопросы, наслаждалась природой и чувствовала сладостную легкость. Впервые за последние дни. Как говорилось в одном фильме: "Человеку нужен человек" - что правда, то правда. Нельзя справиться с тем, что гложет тебя изнутри, в одиночку. Всегда должен быть кто-то в жизни человека, кто поможет ему выбраться из тупика, даст руку и выведет по лабиринту сознания к свету, к тому, что принято называть спасением. Долгие годы для меня таким спасителем являлся Костя, его рука всегда была рядом, и я знала, что когда мне плохо, я могу на неё рассчитывать. Но...в этот раз, отнюдь, не вышло. Было жутко обидно, что в такой ситуации, когда мне крайне нужна была его поддержка, он меня не понял.
Можно было бы предположить, что его задела за живое ревность, но я была уверена, что если бы у него были ко мне какие-то чувства, то он давно дал бы мне это понять. Между нами ничего не стояло. Сколько раз мы оставались наедине, сколько раз были в мгновении от поцелуя, но раз за всё время Костя не стал этого делать, выходит...что ничего и не было. К счастью.
Однако мысли о Косте и воспоминания о нашем холодном прощании, подобно змеиному яду, пропитывали сознание, капали, растекаясь по всему телу. Мне не хотелось, чтобы между нами оставалась какая-то недосказанность, какие-то обиды, поэтому я решила купить его любимый торт "Наполеон" и зайти в гости, так сказать, замять конфликт. Костя являлся одним из самых близких, самых дорогих мне людей, и потерять вместе с Анжелой ещё и его...нет, нельзя было позволить этому случиться.
Что движет и управляет нашими поступками, действиями? Разум? Подсознание? Чувства? Я не знала ответа на этот вопрос, но волею судьбы, выходя из супермаркета, мне довелось стать свидетельницей сцены, которую я скорее всего не должна была видеть. Никто не должен был.
Они стояли в метрах двадцати от меня возле огромного черного джипа, припаркованного недалеко от ряда магазинов. Мужчина в деловом черном костюме с темными коротко остриженными волосами был на голову выше тёти Нади, довольно статен, представителен и в целом очень приятной наружности. Я точно знала, что уже где-то видела этого человека, слишком знакомым было лицо, но как ни пыталась, не могла припомнить. Он о чём-то говорил, несколько раз коснувшись во время этого руки Анжелиной мамы, иногда прерывался, ждал её ответа, а потом, что повергло меня в настоящий шок, обнял её, и, неспешно сев в автомобиль, они уехали в неизвестном направлении. Только тут в моей голове что-то прояснилось, и я вспомнила, где видела этого мужчину.