Невесомость
Шрифт:
– Мамуль, - протянула я, вскочив со стула и обняв маму со спины, готовая и сама в любой момент разреветься.
– Вы просто вспылили, всё образуется. Нужно просто переждать это.
– А я тебе говорила, что ты снова будешь плакать со своим Пашей. Самые горькие слёзы в твоей жизни были из-за него, - отчеканила бабушка, не сделав ни единой попытки подойти к своей дочери. Обнять её. Может быть, именно этого маме в те секунды не хватало.
– Бабуль, ну перестань, не делай хуже!
– Это не я делаю, Анжела, просто я всегда хотела счастья своему ребёнку, а что это за счастье, когда всю жизнь только и видишь подобные сцены?
– Ладно, хватит, я пойду ложиться, - произнесла внезапно мама, вытирая слёзы.
– Не беспокойтесь за меня, хорошо? Мам, разбудишь меня в семь
– Конечно, иди отдыхай, Надь. Спокойных тебе снов.
– И вам, дорогие мои.
Несколько минут мы с бабушкой сидели молча.
– Анжел, ты не думай, что я такая бесчувственная мать. Я всё прекрасно понимаю, но не могу смотреть на то, как она убивается из-за этого человека. Насмотрелась уже двадцать лет назад. Надя ведь тогда даже с собой пыталась покончить: наглоталась таблеток ночью в общаге, когда соседки по комнате разъехались на выходные по домам, ладно комендантша вовремя заподозрила неладное. Откачать успели. Нам позвонили уже из больницы, сказали приехать, забрать дочь на несколько дней домой, не оставлять в общежитии, чтобы огласки не было, - о том, что мама пыталась покончить жизнь самоубийством, я слышала впервые, и эта новость никак не укладывалась в голове. Ведь мне всегда казалось, что она сильнее этого.
– Поэтому когда Надя сказала, что они снова встречаются с Пашей, что он потерял жену, я сразу была против. Теперь ты понимаешь, почему?
– Да, бабуль...но я также понимаю то, что мама больше жизни любит этого человека, - прошептала я, стараясь сдержать подступившие слёзы.
– Что же это за любовь такая, которая приносит человеку одни лишь страдания?
– Не говори так, до этой ссоры мама с дядей Пашей были счастливы вместе. Она впервые плачет с тех пор, как они встретились прошлым летом.
– Анжел, хочу сказать, что такие чувства, которые связывают твою маму и Пашу, опасны. Они как лавина, как ураган, от которого ждешь лишь разрушений, понимаешь? Я почувствовала это ещё тогда, когда они только-только начали дружить. После встречи Надя приходила вечером домой очень одухотворенной, с горящими глазами, чрезмерно возбужденной, весёлой, но если они не виделись хотя бы день, то на неё без слёз и взглянуть нельзя было: какая-то нервная, обессиленная, взгляд потухший. Как будто они подпитывали энергией друг друга, но равно столько же забирали. Именно поэтому я сразу насторожилась, потому, как такие чувства не могли привести их ни к чему хорошему. Я опасалась, что или Надя преждевременно забеременеет, или всё сложится так, как сложилось когда-то.
– Бабуль, но ведь мама с дядей Пашей тогда расстались по глупости.
– Анжелочка, я не знаю, какая там случилась глупость, но в моей памяти остались лишь воспоминания о том, как Надя звонила, говорила, что знать не желает этого человека, что он её предал, а через какое-то время она наглоталась таблеток. Я помню только это. Хорошо, что в то время она познакомилась с твоим отцом, пусть их супружеская жизнь была недолгой, но зато Миша вернул её к жизни.
– Они были счастливы вместе?
– Счастливы - не счастливы, Наде было рядом с ним спокойно и надёжно. С Мишей у неё не случались такие резкие перепады в настроении, между ними была какая-то гармония что ли, - произнесла бабушка, сделав глоток остывшего чая.
– Ты кушай рулет, Анжел. Даже не попробовала?
– Сейчас попробую, - пообещала я.
– Бабуль, а как мама вела себя после развода с папой?
– Поплакала несколько дней и вернулась к прежней жизни. У неё появилась цель стать сильнее, добиться всего самостоятельно. Вам тяжело жилось, ты прекрасно это помнишь, но она никогда не жаловалась, никогда не просила помощи. Сейчас она очень сильная, я вижу это, но Паша вновь открывает в ней прежнюю слабость. Знаешь, Анжел, Надя вот плакала несколько минут назад, а я смотрела на неё, на женщину, у которой взрослая дочь, которая стала хорошей матерью, известной писательницей, и видела в ней ту восемнадцатилетнюю девочку, которая хотела наложить на себя руки из-за какого-то мальчишки.
– Бабуль, это не какой-то мальчишка. Она любила и любит его, причем взаимно, поверь мне. Ты не так часто
– Кто знает, может быть, - пожала бабушка плечами.
– Милая, а что ты думаешь насчёт встречи с отцом?
– Пока не могу осознать того, что он вернулся, - призналась я, взяв кусочек рулета. - Пусть будет так, как будет.
– Как бы там ни было, я буду рада, если ты согласишься с ним встретиться. Лучше поздно, чем никогда. Миша был неплохим отцом когда-то.
– Я помню это, но...мы стали чужими людьми, бабуль. О чём нам разговаривать? Столько времени прошло.
– Разговоры-то найдутся, вопрос только в том, хочешь ли ты этого.
– Бабуль...а скажи, ты бы хотела, чтобы мама была сейчас с папой? Ну, конечно, если бы он тогда не уехал от нас?
– Анжела, я бы мечтала об этом, - этими словами бабушка пронзила меня в самое сердце.
Лёжа перед сном рядом с ней в её же постели, я долго не могла уснуть, думая о том, как бы всё сложилось в моей и маминой жизни, не разведясь они тринадцать лет назад. Были бы мы счастливы? Наверное, у нас была бы довольно размеренная, спокойная и теплая семейная жизнь: мама бы играла роль примерной, заботливой жены, папа - хорошего отца, а я? Какой бы тогда была я? А что бы случилось, если бы мама не была разведена в тот период, когда они встретились летом с дядей Пашей? Они бы перекинулись несколькими словами, затем попрощались, и каждую ночь мама бы засыпала со слезами на глазах, понимая, что по-прежнему любит человека, с которым когда-то судьба так жестоко и глупо её развела? Или же она бы стала изменять папе до тех пор, пока он случайно не встретил её на улице с другим мужчиной? Можно было строить множество версий, но, вероятнее всего, родители развелись бы в любом случае. Уехал ли бы папа в Италию или нет, они не были предназначены друг для друга, и оба это знали. Получается, что жизнь их свела лишь для того, чтобы произвести на свет нового человека? Меня?
Непонятно почему, я резко заплакала и так же внезапно провалилась в сон с мыслями об отце.
Судьба ли управляет нашей жизнью или же наша жизнь - это последствия решений, которые мы для себя определяем, каждый раз находясь на распутье? Знать этого не дано никому, но именно за тем, чтобы понять, именно за тем, чтобы найти пути к себе и к свету, мы приходим в этот мир.
27 глава
По грани
(Анжела)
– Мам, ну что? Есть изменения?
– не без волнения произнесла я на следующий день, наблюдая мрачное, очень нездоровое состояние мамы. Она сидела на кухне в халате, одетом поверх сорочки, с чаем, ставшем от времени холодным, и с телефоном в руке, пытаясь дозвониться до дяди Паши.
– Нет, я около двадцати раз уже набрала ему, но трубку он так и не взял.
– Ну, суд ведь в двенадцать? Сейчас одиннадцать - наверняка, ему просто не до телефона. Не расстраивайся раньше времени, мам. Не думаю, что дядя Паша намеренно игнорирует твои звонки.
– Хотелось бы верить, - прошептала она, взглянув в окно. Её и без того красные, оттекшие от недосыпания и слёз глаза находились на мокром месте, волосы небрежно заправлены за уши, из-под халата вылезал кусочек бледно-голубой ночнушки, и от вида этого было крайне не по себе. Не помнила, чтобы я когда-либо видела маму в таком состоянии.
– Он звонил мне вчера вечером, потом снова ночью, но у меня не было ни сил, ни желания с ним разговаривать, и , возможно, этим что-то решил для себя.
– Мам, только не накручивай, прошу тебя. Всё будет хорошо, ты мне веришь?
– обхватив её за хрупкие плечи, говорила я.
– Нужно просто подождать, вспомни, чьи это слова?
– Спасибо тебе за поддержку, дочь, надеюсь, всё будет так, как ты говоришь.
– Даже не сомневайся в этом. Всё наладится! Поэтому хватит изводить себя, и давай-ка мы с тобой позавтракаем? Бабуля безумно вкусные оладьи испекла, как ты любишь!
– Нет, я пойду прилягу, Анжел, хорошо? Кусок в горло не лезет. А вы с бабушкой обязательно покушайте, - пытаясь улыбнуться, сказала она, взяв мои ладони в свои.
– Я люблю тебя, милая.