Невеста Черного Медведя
Шрифт:
Я застыла на месте, услышав такую нелепицу:
– И как можно тебя убедить, что именно я – баронесса Хэдли? – Спросила я, закатывая рукав платья, - смотри, этот шрам я получила прошлым летом, когда мальчик твоего возраста попытался меня убить, а вот эти как раз и есть от зубов волка. Только я убила двух волков, а не целую стаю, и руку они мне, слава Богу, не откусили.
Отбросив с лица волосы, я показала недоверчивому мальчику почти зажившие царапины на лбу:
– Ну что, Сэм, теперь веришь, что я баронесса?
– Верю, - мальчик хмуро кивнул и добавил, - я приду через несколько дней в замок. Поговорить с бароном. Вы, может, и хозяйка, но о мужских делах я буду
Мне ничего не оставалось, как согласиться на его условия, иначе он бы и вовсе не пришел бы в замок. Да, скучно мне не было этим летом. В том году оно выдалось холодным и дождливым.
Меня немного тревожило частое отсутствие мужа, но я понимала, что он вместе с шерифом заботиться о безопасности наших земель, таково было время.
Некоторым крепостным семьям, состоящим из стариков или женщин, требовалась мужская помощь в укреплении домов. Не обращая внимания на дождь, я приезжала с людьми из замка, чтобы помочь крестьянам. Стражники не особо любили помогать крестьянам, считая, что они выше их по иерархической лестнице, поскольку их функцией было носить оружие и при военных стычках оборонять замок господина. А крестьяне, в свою очередь, относились к ним как к высокомерным бездельникам, поскольку давно не было нападений на эти земли и результатов ношения оружия не было видно. В общем, один в один, как в офисе двадцать первого века – работает только один отдел, по их же мнению, а все остальные – ничем не занимаются.
Пока стражники поправляли дом стариков, я, кутаясь в легкий шерстяной плащ, решила проверить состояние речного моста, который издали казался старым и шатким. Все были заняты и я одна направилась в его сторону. Но то, что я увидела, сильно испугало меня – двое детей, расправив ручки как крылья, ходили по тонким перилам моста, подражая взрослым акробатам.
– А, помнишь, он такое колесо сделал? Прямо на веревке сделал и не упал! – восхищался малыш лет пяти, вспоминая прошлогоднее представление заезжих цыган – циркачей.
– Конечно, помню! А я еще видела красивую цыганку, она даже пела, когда ходила по канату, - говорила его сестра.
Привычно подобрав юбки, я подбежала к берегу, но окликнуть их побоялась – они могут обернуться и упасть в воду. Река брала начало где-то в горах и была не просто холодной, а ледяной независимо от времени года.
Я оставалась на месте, ожидая, что дети дойдут до конца перил и слезут, вот тогда я и отругаю их за баловство, но вышло иначе.
Одна из крестьянок, узнав, что я нахожусь неподалеку, решила меня найти и спросить, не нужно ли нам козье молоко. В тот момент, когда она меня окликнула, дети тоже оглянулись. Девочка вскрикнула, балансируя на поручне моста, и упала в реку, и за ней сразу же прыгнул ее брат. Мальчик, похоже, умел немного плавать, но его сестра - нет. Пока мы с крестьянкой бежали к ним, тонущая девочка хваталась за брата, находясь в панике, и только усугубляла ситуацию. Дети могли утонуть вдвоем. На ходу я сбросила плащ и, пригнувшись под перилами, опустила ноги с моста и слезла к ним в воду. В первый момент мое тело онемело от холода, у меня было состояние, близкое к шоку. Длинные юбки моментально отяжелели и потянули ко дну, отчего я сама едва не захлебнулась. Но, справившись с ломотой в руках и ногах, я подобралась к испуганной девочке и, обхватив ее за плечи правой рукой, стала грести левой – к мосту. Расстояние было небольшое, но сил было затрачено столько, что я пол бассейна могла бы переплыть. Я помогла юной акробатке взобраться, а крестьянка сразу завернула ее в мой плащ. Затем, все еще находясь в ледяной воде, я подтянула к себе ослабевшего мальчика, и почти недвижимым кульком
– Да, хозяйка, правду про Вас говорят – и смелая, и добрая. Идемте, я недалеко тут живу, хоть высушите одежду, иначе заболеете все, - сказала крестьянка, поднимая замерзших детей, а потом добавила, - а где Вы так держаться на воде научились, баронесса? Для женщины это редкость.
– Там, где я раньше жила, плавать умеют многие, - улыбнулась я синими губами, но зубы уже выдавали чечетку.
За час мои вещи не высохли, а от горячего травяного отвара я вежливо отказалась, увидев грязную деревянную чеплашку, в которую он был налит. Я, конечно, не была особо брезгливой, но понятие о санитарии искоренить в себе не могла, сколько не жила в Средневековье.
Детей отвели их родителям, а я вечером во влажном платье отправилась домой с замковыми стражниками, и, неудивительно, что уже вечером у меня поднялась температура и начался кашель.
– Леди Элизабет, - суетилась вокруг меня Джейн, - я сейчас в камин дров подброшу и приготовлю Вам лечебный отвар.
– Нет, Джейн, не надо мне никаких отваров, - вспомнив грязную кружку и крестьянку, сказала я, - иди, занимайся своими делами.
– Баронесса, - присела на мою кровать экономка, - моя мать так же несколько раз простужалась, лихорадило ее, долго кашель мучил - а потом лекарь сказал, что у нее чахотка. Вот и Вы постоянно кашляете, даже когда не болеете, как бы у Вас тоже чахотка не развилась. Давайте, я хотя бы горячего молока с медом принесу.
Как бы я не ревновала своего мужа к Джейн, я всеже испытывала чувство благодарности за заботу. Следующий день я провела в постели под надзором экономки. Я всегда восхищалась ее организаторскими способностями, как виртуозно она справлялась с таким множеством дел, уделяя внимание даже мелочам.
Однако на другой день мне пришлось идти в дальнюю деревню к тем самым детям, которых я вытаскивала из реки. Просто утром пришла их мать просить, чтобы я помогла ее больным малышам:
– Хозяйка, Богом молю, помогите, ведь Вы же лечите людей, правда? – спрашивала меня худенькая крестьянка.
– Ну, бывает иногда, - сказала я и сама зашлась в сильном кашле.
– Хозяйка, Вы же добрая! Мои дети сильно заболели, сынок в беспамятстве лежит, со вчерашнего дня ни ест, ни пьет. Дочка-то моя постарше и покрепче, лекарь обещает на ноги поставить, а за младшего уже и не берется. Сказал, что больше ничего сделать не может, - слезно рассказывала бедная мать, - заклинаю, не отвернитесь от нас, хозяйка!
Забрав свои последние лекарства для крестьянских детей, я велела оседлать лошадь, хотя с Рождества только один раз садилась на нее. По дороге я думала о том, как мне самой лечиться, поскольку запасы моих необходимым лекарств из будущего «таяли» здесь просто стремительно.
Я сама еле держалась на ногах, сухой кашель рвал горло, но я в течение четырех дней выхаживала сынишку крестьянки. И вылечила, правда, после этого моя болезнь заставила меня надолго слечь.
Привезли меня в замок на носилках, Джейн, увидев меня, всплеснула руками:
– Господь с Вами, баронесса, как Вы исхудали! Вы, наверное, ничего и не ели за эти дни?
– А что у крестьян есть? Ребенка хоть вылечила, - сказала я, кашляя после каждого слова.
– А Вас-то как теперь лечить? – качала головой Джейн.