Невеста для ректора
Шрифт:
– Куда ты собралась сбежать? Рейбэк и Риорский наверняка перекрыли все выходы, а Вир Тонг дрейфует в море. Насколько я помню, вампиры на воде не держатся? Твое «поквитаться» - не более чем шаг отчаявшегося приговоренного. Ты просто решила прихватить с собой и меня. Так, Ланнан Ши?
Вампирша сплюнула.
– Да заткнись ты. Думаешь, такая крутая? Посмотрим, как ты запоешь, когда я оставлю от тебя мокрое место!
– Ты уже пробовала утопить меня, помнишь? Сбросить с крыши. Заморозить. Что еще ты там вытворяла?
– Это все Элен придумывала, - отмахнулась Ланнан. – Я только топила, да в кустах пряталась на Бегах. Когда
А вот про ножички она зря мне напомнила. Сила струилась по венам быстро, придавая энергию.
Тут же два клинка выросли в руках.
Лицо Ланнан изменилось.
– Будешь со мной бороться? А не слишком ли ты возомнила о себе, ботаничка? Меня твои кактусы не впечатляют, оставь их своим недоразвитым студентам.
Отвечать я не стала. Зачем разговаривать с тем, кто хочет тебя убить? Словами Ланнан не взять, да я и не образец добродетели. Проповедями не воспитываю.
Я слезла с кровати; Ланнан тут же вскочила, и это движение выдало ее с головой: она нервничала и совсем не была уверена в своей победе.
– Нас услышат? – поинтересовалась я.
Ланнан помотала головой, внимательно следя за клинками. Которые, стоит заметить, служили лишь отвлекающим маневром. Я знала, как убить эту дрянь. Хоть для этого и требовалась нарушить все запреты, что я установила себе.
Вампирша не выдержала молчания и бросилась на меня. Я почти ушла от нее, но в последнее мгновение она схватила меня за волосы и как следует приложила головой о шкаф. Клинки за ненадобностью я бросила на пол, а потом развернулась и ударила Ланнан по лицу. Потом еще раз. А потом отпихнула ее от себя и выставила вперед ладонь.
Волна такой силы сорвалась из моей руки, что мне чудом удалось не выдать удивления. Ланнан подбросило в воздух и она, ударившись о стену, сползла по ней на пол, глядя на меня почти с ужасом.
Темные нити оплетали тело вампирши, меня трясло от отвращения, но я поддерживала связь изо всех сил. Клинок взлетел в воздух.
Еще мгновение Ланнан дышала, жила, жаждала моей смерти. Когда клинок бесшумно вошел в ее грудь, она не перестала жить, но дернулась, понимая, что это конец. Она, наконец, догадалась о назначении темных нитей: они вытягивали тысячелетний дух, разделяли тело и душу. Единственный способ справиться с нечистью раз и навсегда: дать некроманту заточить темную душу в магический артефакт. За артефакт сошел мой клинок, за некроманта сошла дочь некроманта.
Я никогда не была ботаничкой, как выразилась Ланнан. Отсюда все мои способности к оживлению растений: дочь некроманта может быть как некромантом, так и любой другой магичкой, но дочь двух некромантов ничем кроме темной силы обладать не может. Бывший ректор жалел меня, разрешил преподавать практику по ботанической магии, где моих минимальных сил хватало с лихвой. Я тайком (даже от самой себя) развивала свою силу, будто зная, что придется ее использовать. В то время как разум отчаянно сопротивлялся дару отца, магия лилась из меня потоками, пытаясь подчинить. Слишком поздно я поняла: неважно, какая сила тебе дана – темная или светлая. Важно то, как ты используешь ее. Можно быть самым светлым существом с черной душой. А можно творить добро, используя тьму, хаос и ненависть как источник, силы которого не иссякнут никогда.
Ланнан закричала так, что слышно было, наверное, во всем Вир Тонге. Та, которую раньше называли Адрианой, затихла, ее тело быстро тлело, а душа отныне металась в зачарованном клинке.
Я подняла его с пола и рассмотрела. Она не сможет выбраться оттуда. Вот только…по правилам заточенных духов следует отдавать в специальные гробницы, где ведут учет таким созданиям, но я не желала отдавать клинок отцу. Повинуясь внезапному порыву, я спрятала оружие в своем сундуке с платьями. Интуиция говорила мне, что он еще понадобится.
Я услышала торопливые шаги и нырнула в кровать. Почему я не хотела говорить, что Ланнан мертва? В глубине души я знала ответ, но тогда было не время признаваться в этом даже себе.
Это был отец. Он, заметив, что я не сплю, осторожно присел на краешек кровати.
– Ты в порядке, Веста? – в голосе слышалось беспокойство, и я слабо улыбнулась.
– Относительно.
– Завтра мы уезжаем, вы возвращаетесь в университет. Вещи ваши заберут отдельно. Все будет хорошо, никто не пострадал. Ну, почти никто…
– Михаил? – я испуганно вскочила.
– Нет-нет, - успокоил меня отец. – Это длинная и запутанная история. То, что произошло с тобой – лишь вершина айсберга, Веста.
– Тогда расскажи мне, - потребовала я.
– Уверена?
– Я хочу знать! У меня голова лопается от вопросов: как здесь замешана Элен, почему Ланнан пыталась убить меня, виновен ли в чем-то Вадим, что вообще происходит?!
Отец успокаивающе погладил меня по ноге.
– Ладно, я расскажу тебе. Все это между нами, естественно.
То, что я здесь расследова,л не ограничивается покушениями на твою жизнь и убийствами этих парней. В сущности, убийства – лишь второстепенный итог целого ряда событий.
Началось это еще во времена правления отца нынешнего короля. При дворе всегда находился Михаил, причем он пользовался практически неограниченным доверием. Кто-то поговаривал, будто бы он назначен регентом короля, его правой рукой и будущим правителем. Но вот король умер и на престол его, вопреки всем ожиданиями, взошел слабый здоровьем сын. Михаил остался верным помощником нового короля и к власти, в общем-то, не стремился. Король почти сразу после церемонии женился на прекрасной Адиале, а через несколько лет у них родились чудесные сыновья. Все были счастливы, все было хорошо. И пусть правитель не был гениален в государственных делах, благодаря твердой руке Михаила Риорского Город развивался, люди жили в достатке. Адиала тем временем, будучи женщиной умной, тщеславной и попросту стервой, скучала во дворце в то время как ее муж сутками пропадал на приемах, переговорах и встречах с послами. Гораздо чаще во дворце бывал Риорский, который ко всем достоинствам, весьма недурен собой, уверен в себе, силен. У Адиалы и Риорского завязался страстный роман, в результате которого родилась милая рыженькая девочка Элен. Король ни о чем не подозревал и наивно верил в то, что девочка родилась недоношенной, тем более, что внешне Элен – вылитая мать, а комплекцией весьма миниатюрна. Еще шестнадцать лет королевская семья жила спокойно. Если считать спокойствием то, что Элен методично пыталась убить своих братьев: жажда власти в ней была почище, чем у мамаши. Она ловко манипулировала людьми, была прекрасной актрисой. Когда я впервые увидел ее, то был очарован: девочка была веселой и непосредственной. Только наблюдая за ней, я понял, что собой представляет принцесса. Это адская смесь Риорского и королевы Адиалы.