Невеста и Чудовище

Васина Нина Степановна

– Постой! – окликнула меня Бауля, вставая.

Я спокойно выдержала уже знакомую процедуру – оттягивание ворота свитера и засыпание мне на грудь семян черной... дикой...

– Не ходи, – попросила девочка Вера.

Еще как пойду.

На улице, вдохнув побольше холодного воздуха и посмотрев вверх – никакого намека на звезды, я вдруг поняла, что надо бежать. Наплевать на этих побрившихся ужастиков и бежать, бежать!.. Почему мне это раньше в голову не пришло? Пометавшись у каменной арки, я бросилась к реке. Вряд ли местное население отдыхает и развлекается там же, где работает и выливает туалет.

Сначала я старалась внимательно смотреть под ноги и привычно прикрывала

руками живот на случай внезапного падения. Потом вдруг поняла, что могу делать шаги больше, а руки нужны, чтобы убирать от лица ветки и отталкиваться от деревьев. Сбросила валенки – стало еще круче! Можно вообще не смотреть под ноги, потому что я стала чувствовать выбоины заранее, и даже научилась делать зигзагообразные скачки между деревьями. А потом – бежать быстрее и ловчее стало одним-единственным желанием, и я научилась ускоряться без обламывания веток – почти бесшумно! Наступило полное счастье, когда я заметила, что, оттолкнувшись, делаю несколько шагов в воздухе. Эйфория захлестнула меня как пощечина – наотмашь. И больно, и радостно, хочется плакать от счастья обладания чем-то не свойственным никому, кроме меня и... разве что... Наверное, так быстро и ловко бегают животные.

Я представила волка. Почему-то не пантеру, не тигра, а волка. Ему часто приходится бегать в лесу между деревьями. Представив это, я замедлилась и вспомнила о побеге. Куда бежать-то? Из ориентиров – только река. Я остановилась. Прислушалась. Принюхалась... И ужас поднял дыбом все волоски на теле. За мной гнался кто-то такой же ловкий, только гораздо!.. гораздо больше и мощнее меня.

Я почувствовала гон кровью. Сердце забилось от страха быстрее, а кровь потекла медленней. Тело собралось прятаться, ползти, зарываться и притворяться мертвым.

Отсутствие опыта. Оставшееся в рабочем состоянии одно полушарие мозга победило животный инстинкт своим убогеньким человеческим опытом – я побежала.

Река была справа, неподалеку. Меня гнали двое, я слышала и каким-то образом различала их шаги и дыхание – молодой и старый. Расстояние быстро сокращалось, теперь я уловила и сильный резкий запах. Голос Бирса – «неподрезанный кабанчик». Нет, это не кабаны, я помню запах кабана. Эти двое разделились. Молодой шел за мной, а старый – в обход, против ветра. Рабочее полушарие отслеживало звуки и запахи молодого, а подсек меня хитрый старик.

На крутом спуске в лощину я почувствовала движение сбоку и не успела даже повернуться – он сбил меня с ног. Перекатившись, я приготовилась драться, вероятно, в этот момент мои мозги наконец отключились окончательно, остались только животные навыки. Поэтому я не стала по-человечески хватать палку или камень. Оборонялась зубами и ногами. Того, кто меня завалил, я успела укусить за первое же доступное место и ударить коленкой. Раздался совершенно человеческий вскрик, но рассмотреть, кто это, было некогда – на меня из темноты шло второе чудовище. Сначала я приняла этот ужас за облысевшую гориллу – животное шло на задних лапах и рычало. Местами его тело было совершенно гладким, местами – в клочьях свалявшейся шерсти. Вытянутые лапы с толстыми когтистыми пальцами. Морду толком не разглядеть из-за открытой пасти с устрашающими клыками. Я зарычала в ответ и стала на четвереньки в полной уверенности, что могу прыгнуть и вцепиться ему в шею. Потому что со звериной радостью почувствовала на пальцах длинные загнутые когти и как они вонзаются в землю.

Я прыгнула. Моя боевая стратегия оказалась не на высоте – чудовище слегка подпрыгнуло мне навстречу и ударило выпуклым лбом в мой лоб. Все, что я успела, – полоснуть его по морде острыми когтями.

Очнулась на земле. На мне сидел оборотень с мощным телом

человека и мордой волка и рвал одежду. Я видела близко его волосатое тело. Свитер поддался почти сразу, а вот накладка комбинезона сопротивлялась, раздражая рычащую морду. Не в силах пошевелиться, я уже согласилась на полный проигрыш в этой игре – чудовище разрывает своими когтями мою грудную клетку, вынимает сердце и жрет его под звуки фанфар – ноль очков, вы убиты. Game over! Но тут что-то произошло. Впервые за время моего пребывания в этом странном мире я увидела яркие краски – в глазах отшатнувшейся морды. В них отражались красные и золотые точки – яркие звезды, рассыпанные на моей груди. Чудовище вскочило, закрываясь лапами от горячих лучей. Стало на четвереньки, обросло погуще шерстью, метнулось в кусты. За ним метнулась тень поменьше. Я смогла наконец вздохнуть.

Полежав до ощущения сильного холода под спиной, пробую сесть. Получилось. Ощупываю себя. Свитер разорван, лямка от комбинезона вырвана, грудь жжет будто от насыпанных углей. Смотрю вниз, трогаю свое тело и ничего не понимаю – на груди мелкие ожоги – кровавыми точками. Они уже не светятся, а даже, как мне показалось, дымятся. Загребаю снег – пальцам больно – и прикладываю на ожоги. Вот и слезы пожаловали. Давненько я не плакала. Как посоветовал мне психолог, к которому я обратилась на пятом месяце беременности, устав от хронической плаксивости, – важно быстро определить причину слез. Себя мне вдруг стало жалко, или других, или присутствует посторонний фактор обиды и бессилия. Психолог уверял, что одного определения причины будет достаточно, чтобы избавиться от плаксивости. Я посидела, подумала. Никого мне не жалко, а плачу я – от благодарности. Спасибо тебе, бабушка Уля, за твою доброту и усидчивость. А-а-а-а!..

В общем, хорошо поревела, от души.

Даже устала. А когда устала – затихла и прислушалась. Теперь речка шумит слева. А ведь я ее не перебегала, не переплывала – мне такой кошмар и в голову не приходил. Нужно встать и проверить, могу ли ходить. Еле встала – руки почти не повинуются. Рассмотрела пальцы. Из-под моих обгрызенных ногтей течет кровь. Лицо, похоже, тоже разбито. Где тут кровь отмывают? Ясно где. Иду на шум воды. Вернее, плетусь еле-еле. Ступни болят, сквозь рваные колготки видны раны на ступнях.

На берегу, однако, оказалось многолюдно. Рассмотрев еще издалека несколько обнаженных тел мужчин и женщин, я затаилась и стала наблюдать. Пока не поняла, что все они... обмывают раны в воде. Настороженно следя друг за другом и еле-еле двигаясь, две женщины зашли в воду у берега и присели с выражением блаженства на лице.

Я прислушалась к себе и поняла, что так хреново моему телу еще никогда не было. Болело все, а под ребрами слева боль нарастала, пульсируя. Ладно, так тому и быть – раздеваюсь.

Зашла в воду у берега, схватив рукой ветку какого-то кустарника, чтобы не снесло. Ступням и щиколоткам сразу полегчало. Я отпустила ветку и присела, обнаружив, что можно расслабиться, опираясь спиной на тугие струи течения, и блаженно болтаться поплавком, слегка отталкиваясь ногами от дна. Мимо проплыли две доски. Я проводила их взглядом. Очень заманчивой показалась возможность путешествовать вниз по течению с доской. Узнать, куда течет река... Там на берегах может быть раскрашенный яркий мир, веселые дети, спелые яблоки и цветущие «Красные вагины», птицы и животные, лягушки и бабочки – здесь я их ни разу не видела... Потом вспомнила, что внизу по берегам могут стоять охотники с луками и стрелами... или с сетями... и у кого-то из них обязательно окажется топор... Или утопленников вылавливают и расчленяют только в нашем Объедкино?.. В деревушке оборотней?..