Невеста из империи Зла
Шрифт:
Разумеется, Марика была поражена в самое сердце. И, разумеется, все это великолепие оказалось блефом.
Уже потом она догадалась, что Олег поймал «Волгу» за ближайшим углом и договорился с владельцем, чтобы тот изобразил его личного шофера. Парень, не будь дурак, раскрутил «шефа» на лишние пятьдесят рублей, зная, что тот не посмеет осрамиться перед дамой.
Олег не имел ни малейшего отношения ни к академикам, ни к Алле Пугачевой. Он работал одним из кадровиков завода «Динамо». Впрочем, его можно было понять: ему было скучно
Когда Олег врал, то просто упивался своей ложью, и чем дальше, тем больше в нее верил. Вранье его было самопроизвольным и неуправляемым. Стоило кому-нибудь появиться в новом плаще, как он заявлял, что у него был такой в прошлом году, но он подарил его своему приятелю. Машина у его родителей была одна, но восьми разных моделей, дача тоже одна, но почему-то то в Грузии, то в Крыму, то на берегу Ладожского озера.
Даже цитаты Овидия Олег придумывал сам. С чужих слов он знал, что это был великий римский поэт, ну и приписывал ему вычитанные в «Комсомольской правде» умности. Разоблачения он не боялся, справедливо полагая, что большинство девушек не разбирается в творчестве римских поэтов.
Финалом их отношений с Марикой стала совсем уж трагикомичная история.
— Знаешь, — сказала она ему, — у одного моего приятеля было самое первое, еще дореволюционное издание «Войны и Мира». Редкая вещь... Таких книг всего штук десять осталось. Ты в курсе, что в более поздних изданиях цензура вырезала все главы о поручике Ржевском?
— Да есть у меня эта книга! — небрежно отозвался Олег. — Правда, ее читает моя тетя, так что показать прямо сейчас не могу.
— Да? И о чем там говорится? — затаив дыхание, спросила Марика.
— Ну, гуляют как-то поручик Ржевский и Наташа Ростовa вокруг пруда, тут она возьми и спроси: «Поручик, а вы хотели бы быть лебедем?» — «Голым задом в холодную воду?! Увольте- с!»
После этого Марика отказалась общаться с Олегом. Еще пару недель он подкарауливал ее у общаги, а когда она переехала в квартиру на Цветном бульваре, попробовал сунуться и туда. Ха! Он и не подозревал, что там его ждет оружие массового поражения под названием баба Фиса.
— Да что же это делается?! — вопила она. — И ходит, и ходит! И звонит, и звонит! Хулиган! Да я на тебя заявление напишу!
Разумеется, тонкая натура Олега не выдержала подобного напора. Он скатился с лестницы, сжимая в руке очередную белую розу.
— Галстук нацепил, думаешь, все можно? — неслось ему вслед. — Да я всю войну прошла! Таких сопляков, как ты, на горбе своем выносила!
Про войну баба Фиса, конечно, заливала. Просто «сопляки, вынесенные на горбе» были ее фирменным блюдом: как и Олегу ей очень хотелось казаться героической личностью.
А Марика в результате опять осталась одна.
— Ну ничего, — утешил ее Жека. — Вот я нагуляюсь, накобелюсь как следует, так, может,
ГЛАВА 6. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА НАШУ КАТОРГУ!
Раздолбанный автобус вез студентов на уборку картошки.
«Она здесь! — удовлетворенно подумал Алекс, заметив на переднем сиденье Марику. — Ну, значит, полдела уже сделано».
Высоко подобранные волосы, изящная шея, родинка, похожая на застывшую каплю шоколада… И опять та самая голубая курточка.
Жека, занявший Мишино место рядом с Алексом, отвлек его от созерцания:
— Так здорово, что ты поехал с нами! — ликовал он. — Из-за тебя нас везут не в простой колхоз, а в образцово-показательный. Там и еда получше, и в общаге небось не так холодно будет.
— Почему из-за меня? — удивился Алекс.
— Ну тебе же надо пустить пыль в глаза! Чтобы у тебя остались самые радужные воспоминания о стране победившего социализма. Мы всегда так делаем: и перед ответственными комиссиями, и перед журналистами, и перед иностранцами. Вот, например, приезжал к нам ваш президент Форд. А у нас вдоль дороги из аэропорта кривенькие избушки стояли. Что сделал первый секретарь? Правильно! Издал распоряжение: избушки сжечь, вместо них навтыкать в снег срубленных елок! Дешево и красиво.
— А как же те, кто жили в этих избушках?
— А им выделили по комнате в общежитии. Ибо не фига позорить родную страну своим убогим жилищем.
Миша так и не понял, за каким бесом Алекса понесло на картошку. Чего можно нашпионить в колхозе? Количество комаров на коровью душу? В официальную версию — филологическую экспедицию — он категорически отказывался верить.
«Алекс же сам говорил, что отслужил четыре года в американской армии. Какой из него к черту филолог!» — в тревоге размышлял Миша.
Впрочем, Степанов был не единственным, кому Алекс не давал покоя. Как сговорившись, ребята делали вид, что не обращают на него внимания, и тем не менее разглядывали его исподтишка. Общаться с ним смел только Пряницкий: всю дорогу он что-то нашептывал ему, хихикал и комментировал происходящее за окном. Однако такая вольность не вызывала одобрения у публики. Кто-то считал, что Жека выслуживается перед американцем, кто-то завидовал его смелости.
Особенно на эту тему переживал Миша Степанов.
«Как Жека смеет воровать у меня иностранцев?! — в негодовании думал он. — Это мне поручили следить за Алексом, а не ему!»
Ну да что он мог поделать? Не драться же с ним, в конце-то концов!
Лядова Жекино поведение тоже нервировало. «Про Пряницкого мне в первом отделе ничего не говорили. Неужели он сам, без разрешения, общается с американцем? А вдруг это запрещено?»
Автобус чуть занесло на очередном повороте, и тут за окошком показался дорожный указатель на колхоз «Светлый путь».