Невеста из империи Зла
Шрифт:
«На меня теперь тоже можно влиять, — с ужасом осознал он. — Пригрози мне разоблачением, и все — тут же стану как шелковый».
Такие мысли заставляли Мишу обливаться холодным потом. Он не мог потерять свое общественное положение, не мог потерять Лену. Но именно поэтому он не мог порвать с первым отделом.
Когда похолодало, они стали встречаться у Лены дома. Ее квартира была особой: когда-то, еще до революции, в ней жила знаменитая оперная примадонна. От нее остались потемневший комод, стулья с бамбуковыми ножками и большое зеркало в резной раме.
Мише
— Не смотри на меня! — отмахивалась от него Лена. — Ты же сам говорил, что тебе не нравится, когда я нагишом!
Она тянула на себя халат со стула. А Миша нарочно не давал.
— Раньше не нравилось, а теперь нравится.
В эти часы Миша чувствовал себя как солдат, прибывший в отпуск с фронта. Вот сейчас, в данный момент, он счастлив, а завтра у него не будет ни любимой женщины, ни теплого дома. Он уже убедил себя, что рано или поздно Лена узнает о его грехах, и тогда все рухнет.
«Женюсь! — с отчаяния решил Миша. — Как жена она все будет воспринимать по-другому».
Любовь, страх, запоздалые сожаления — все слиплось в его сердце в один комок. У него ничего не было: все его имущество составлял тощий чемодан, матрас и полка с книгами. Он пока не работал, квартиры не предвиделось, как и на что содержать жену — непонятно.
Но Миша уже не мыслил своего существования без Лены. Он ложился спать и представлял, как она снимает с себя свой голубой халатик. Он просыпался среди ночи и видел перед собой ее лицо. И как мучительно для него было каждое расставание!
В канун Дня седьмого ноября он подошел к Лене:
— Слушай, я должен тебе сказать нечто важное.
— Прямо сейчас?
— Ну да!
— Давай не сегодня, — попросила она. — Поехали после демонстрации ко мне на дачу. Там и поговорим.
Анжелика пребывала в самом мрачном расположении духа. Сегодня на уроке алгебры она столкнулась с настоящим предательством. Подлая Роза пустила по классу записку, в которой было написано следующее: «Всем! Всем! Всем! Капустина влюбилась в американца, который приходил к нам на дискуссионный клуб!» Под текстом была нарисована мерзкая карикатура: девочка в красном галстуке лезет целоваться к дядюшке Сэму в цилиндре. Над галстуком Роза потрудилась особо: ей явно хотелось подчеркнуть, что комсомол Анжелике пока что не светит.
После того как записка обошла весь класс, Трушенков сделал из нее самолетик и запустил его прямо Анжелике в лицо.
— Ты! Овца! — прошипела она Розе, показав ей кулак.
В ответ та захихикала.
— Эй, Капустина, ду ю спик инглиш уже?
— Крути педали, пока не дали!
— Капустина! — прогремел грозный голос математички Татьяны Федоровны. — Выйди вон из класса!
Эта несправедливость добила Анжелику. Едва сдерживая слезы, она вылетела в коридор. Роза определенно заслуживала самого жестокого наказания. Понятное дело, ей было просто завидно. Ее позорный Вадик ни в какое сравнение не мог идти с великолепным Алексом.
До конца урока было еще целых тридцать минут, и от нечего делать Анжелика пошла слоняться по школе. Из классов доносились
Оказавшись рядом с Пионерской комнатой, Анжелика уселась на батарею и достала из кармана медальон в виде сердца. Это был подарок Димки из Запорожья — серебряная крышечка в завитушках, крошечный замочек, а внутри — место для портрета любимого человека. Вообще-то раньше там лежала фотография самого Димки, но после встречи с Алексом Анжелика безжалостно ее вырвала.
Отстегнув от фартука пионерский значок, она с усердием принялась выцарапывать на внутренней стороне крышечки слово «Alex». Работа продвигалась медленно: держать иголку от значка было неудобно, пальцы постоянно соскальзывали…
Вот уже почти целый месяц Анжелика полноценно страдала по Алексу. В своем воображении она не раз разыгрывала роскошные картины их новой встречи: он непременно узнает ее, удивится, начнет расспрашивать о школе и вообще о том, как идут дела. А потом предложит гулять с ним.
Анжелика представляла себе, как она вечером выходит с Алексом из подъезда и идет к выбивалке — излюбленному месту встреч окрестной молодежи. Там, разумеется, уже будут крутиться все соседские девчонки. «А кто это? А что это за парень?» — начнут спрашивать они друг друга. А Анжелика возьмет Алекса под руку и отправится с ним в кино на вечерний сеанс. И никто даже не заподозрит, что ей нет шестнадцати лет.
На то, что все так и будет, указывало множество признаков: во-первых, четыре выкуренные сигареты с надписью «Алекс + Анжелика = сохни, сохни, сохни»; во-вторых, карточная гадалка, которая сулила ей встречу с червовым королем; а в-третьих, во время обеда в школьной столовой Анжелика сидела между двумя Наташками, что, как известно, ведет к исполнению желания.
Насчет медальона у нее тоже имелись весьма серьезные планы. Еще вчера вечером она решила, что пойдет на Москву-реку, размахнется и зашвырнет его как можно дальше. Воде можно было доверить свои тайны.
«Я все равно увижусь с Алексом, — мечтала Анжелика, терзая свое несчастное сердечко. — Не знаю где, не знаю как… Но у меня есть предчувствие. А Роза как была дурой, так и помрет».
ГЛАВА 17. КАРНАВАЛ ПО-СОВЕТСКИ
Марика любила ходить на демонстрации. Она, правда, не совсем понимала, кому и что она должна демонстрировать, но это было неважно. День седьмого ноября являлся для нее просто праздником, когда можно выйти с друзьями на Красную площадь, помахать флажками и от души покричать «ура!».
После демонстрации решили отправиться на дачу к Федотовым.
— Поехали, пожалуйста, с нами! — попросила Лена. — Миша, кажется, обо всем догадался и хочет со мной серьезно поговорить. Мне так страшно оставаться с ним один на один!
— А я не буду вам там мешать? — удивилась Марика.
— Нет, не будешь… Возьми с собой Алекса, чтобы тебе не было скучно. Только приезжай, ради бога!
Поначалу Марике казалась дикой сама мысль о том, чтобы появиться с Алексом на людях. Ведь это означало публичный вызов всем и вся: да, я «гуляю» с иностранцем; да, у нас с ним серьезные отношения.