Невеста из империи Зла
Шрифт:
— Посмотри на него! — вдруг сурово приказал Ховард.
Андреа медленно перевела глаза на Алекса.
— Ты готова убить этого человека, если за это тебе присвоят очередное ученое звание?
— Нет, конечно!
— А, скажем, покалечить?
— Нет, но…
— А сделать на всю жизнь несчастным? Он будет здоров, у него будет все в порядке… В относительном. Но при этом он потеряет женщину, которую любит.
Андреа подавленно моргала.
Ховард обвел взглядом всех присутствующих:
— Поднимите руку те, кому его диссертация
Все молчали, опустив головы.
— Когда с нами случаются несчастья, — тихо проговорил Ховард, — нам всегда хочется откупиться от них. Перевалить все проблемы на чужие плечи — только чтоб нас не трогали. Именно этой психологической особенностью человека испокон веков пользуются тираны: они собирают с нас дань за трусость. А платим мы ее собственной свободой, благородством и товариществом. Запомните раз и навсегда: если вы допускаете, чтобы вашего ближнего сожрали, то обязательно наступит день, когда вас тоже бросят на съедение. Пойдем со мной! — велел он Алексу. — Нам нужно поговорить.
Закрыв дверь своей комнаты, Ховард сел напротив Алекса.
— Хочешь знать, что на самом деле произошло в министерстве?
Алекс кивнул.
— Кто-то написал на тебя донос в КГБ.
— Да я в курсе! — принялся защищаться Алекс. — Они обвинили меня черт знает в чем! Вплоть до педофилии!
— Не кричи, — спокойно осадил его Ховард. — Пока что тебе вменяют в вину только одно: нарушение режима пребывания. Я полагаю, что они погорячились насчет высылки всей вашей группы. Им надо было просто припугнуть вас.
— Они хотели, чтобы на меня повлиял коллектив? — переспросил Алекс.
— Именно. Они считают, что круговая порука — лучший способ держать человека в узде. Мне так и сказали: «Соберите собрание и вразумите его. Это ваш студент, и вы за него отвечаете».
— Так вразумите меня! Я действительно не знаю, что делать!
Ховард грустно посмотрел на Алекса сквозь стекла своих очков:
— Прости. Я могу посоветовать тебе только одно: будь осторожен.
Алекс безнадежно кивнул. Ему хотелось защиты. Хотелось, чтобы за них с Марикой вступилась какая-нибудь могущественная сила, чей-нибудь высокий интеллект и жизненный опыт.
«Нам всегда хочется перевалить свои проблемы на чужие плечи», — вспомнилось ему.
— Ты собираешься на ней жениться? — вдруг спросил его Ховард.
Этот вопрос застал Алекса врасплох. Он уже несколько раз думал на эту тему. На самом деле в его любви к Марике была определенная доля игры. Он взял себе роль благородного героя, гордился своими поступками, но при этом всегда оставлял за собой право уйти со сцены. Ему было слишком страшно совершить что-нибудь такое, после чего у него не будет путей к отступлению.
Сказать «нет» Алекс не мог: получилось бы, что он полный урод, который без всякой уважительной причины втравил в несчастье такое количество людей. Но сказать «да» было еще тяжелее.
— Помните, вы говорили, что так случается каждый год? — вместо ответа произнес
— Ничего.
— То есть?
— Седых еврейка?
— Нет.
— Тогда у вас нет шансов. Тебя вышлют из страны, а ей не разрешат следовать за тобой. Если бы у нее была нужная национальность, то была бы кое-какая надежда. Там, в верхах, есть специальное соглашение на этот счет: при определенных условиях евреям разрешают уезжать из СССР на постоянное место жительства. Я просто хотел, чтобы ты знал, как на самом деле обстоят дела.
Алекс вышел от Ховарда с каким-то туманом в голове.
Чиновники отбирали у него любимую женщину. Насильственно умыкали, как пираты, уводящие в море своих пленниц — без какой-либо надежды на возвращение.
Алекса вышлют из страны, а Марика останется тут. И они никогда больше не увидятся.
Черт! Он просто не мог в это поверить! Это же чушь какая-то! Кому нужно, чтобы они всю жизнь были несчастными?!
Мимо него пронеслась хохочущая парочка поляков — белокурая Анна и ее приятель Ежи. Им-то что! У них все прекрасно: им никто слова не скажет! Эх, до чего же все было омерзительно!
Алекс поплелся к себе, упал на кровать. Избить бы кого-нибудь, кто был во всем этом виноват! Двинуть в морду так, чтобы уложить на месте!
А если все же остановиться на полпути? Он уедет, а Марика останется здесь: доучится, выйдет замуж. И тут Алекс со всей отчетливостью представил ее, идущую под ручку с каким-то долговязым типом. Муж. Ее будущий муж. Вот кому надо было двинуть в морду! Это же просто невозможно, чтобы она принадлежала другому!
Марика была женщиной Алекса. И он не собирался никому ее отдавать.
ГЛАВА 21. ПОМОЛВКА
Военная кафедра. Раз в неделю здесь из студентов-филологов делали танкистов.
Скука… В классе тихо, все прилежно записывают бессмертные слова подполковника Егорова:
— США во всем мире нагло вмешиваются во внутренние дела СССР.
Миша ничего не писал. Он рисовал могилку в своей тетради: памятник, сверху красная звезда, а внизу «Михаил Георгиевич Степанов (1961 — 1983)».
Он вообще перестал учиться в последнее время. На лекции ходил, но никакого рвения к учебе не показывал.
«Прибьют меня когда-нибудь за мои рисуночки», — почти с удовольствием думал Миша. Подобные вольности были прямым нарушением дисциплины: студенческие «военные» конспекты являлись важной государственной тайной, и рисовать в них всякую ерунду строго-настрого запрещалось.
Но предстоящие разборки с начальством не пугали Мишу. С ним и так уже случилось самое страшное: позорное клеймо стукача превратило его в парию. Только солнышко Лена была на его стороне. Но Лены Мише было мало. Ему как воздух было необходимо общественное признание: без него он задыхался и медленно умирал.