Невеста Короля-Феникса
Шрифт:
Похоже, все удалось подобрать, на вкус готовое блюдо согрело приятной пряностью. Окутала умиротворяющая уверенность в выборе рецепта: будущее впервые за долгое время не расплывалось туманным пятном стылой неизвестности. Аля знала, что делать.
Но за обедом они услышали, что на приготовление основного блюда и легкого десерта дается ровно час. И снова сердце сковала безотчетная тревога.
— Десерт? Еще десерт? — прошел шепоток по рядам дебютанток. — Какой десерт…
Павена объявила о дополнительной сложности как-то между делом, будто все уже
«Все, не хочу больше ничего изобретать. Сделаю курабье. Не получится, значит, не получится», — разочарованно сказала себе Аля и поспешила на кухню, чтобы дополнить список ингредиентов. Ее уверенные маневры по коридорам не укрылись от пристальных взглядов других девушек. Вероятно, они заподозрили, что их опередили. Но какое это имело значение?
Аля уже не ощущала ничего, кроме наваливающейся усталости. Новые и новые детали испытания не радовали, да и победить она не стремилась. Все больше она убеждалась, что на самом деле Король уже сделал выбор, распределил, как ему выгоднее для политики государства, а вся мишура — не более чем развлечение для Павены и других хранительниц традиций.
«Бенну, ну где же ты? Когда снова появишься? Почему я должна тебя вот так ждать?» — сетовала Аля, сидя вечером в пустоте покоев. Скука и тревога сливались в тягучее время бездействия. Она так и не попросила принести бисер или пяльцы, поэтому снова лениво и беспокойно листала учебник по истории, но уже не находила никаких новых зацепок, никаких лазеек. Отбор невест шел своим чередом, все постепенно вело к неизбежной свадьбе. Не находилось ни путей для побега, ни ключей, чтобы раскрыть заговор гарпий.
Но не одна она ложилась спать и просыпалась в смятении: на следующий день перед завтраком Аля услышала плач из внутреннего сада и вспомнила, что именно туда выходили окна комнаты Эрин.
Аля замерла в коридоре, нервно расправляя складки платья. Она колебалась, проходить ли мимо или пойти за звук, возможно, поговорить. Ни на минуту она не сомневалась, что выслушает множество неприятных слов в свой адрес. И, конечно, не ошиблась.
— Уйди, тварь! — рявкнула Эрин, когда заметила застывшую перед ее приоткрытым окном конкурентку. Аля замерла, чуть склонив голову, заложив руки за спину.
Принцесса гарпий бормотала проклятья, растирая слезы по осунувшимся щекам. Глаза ее теперь сделались целиком красными, пронизанными рубиновыми жилками, тонкий нос тоже покраснел. Впервые она предстала без маски равнодушия и превосходства, и, похоже, оказалась безоружна перед нечаянным свидетелем слабости гордой гарпии. Но она не затворила витражное окно, а перевесилась через подоконник, точно надеясь выбраться и задушить голыми руками.
— Можешь обзывать меня. Но я же вижу, что тебе больно. Ты тоже не хочешь замуж за Короля, — спокойно и непоколебимо ответила Аля, не двигаясь с места.
— Тоже?! Будто ты не хочешь, лгунья паршивая! — зашипела Эрин.
— Оставим это. Я могу сто раз повторить, что нет, но ты не поверишь. Ты можешь сто раз проклинать меня и казаться на людях сильной, но на деле ты просто испуганная девчонка.
— Замолчи, треклятая провидица! Пришла поглумиться? Так я тебе этого не позволяла, простолюдинка паршивая. Я должна была стать женой короля. Настоящего короля!
— Принца-бастарда, живущего с тобой на острове гарпий? — осадила Аля, смело приближаясь.
— Не смей так говорить о нем! — неосмотрительно воскликнула Эрин и сдавленно добавила: — Он был… Он был таким славным мальчиком. В двенадцать лет мы познакомились, а потом… потом… Это все его мать. Все она! Из-за нее началась война. И моя мать. Сказала, что я опозорена, сказала… Будто раньше она запрещала, будто так уж страшно провести с женихом ночь за неделю до свадьбы! Моя мать…
— Которая отдала тебя заложницей после гибели твоего настоящего жениха. И у тебя нет никаких шансов выбраться из гарема. Поэтому ты задеваешь других, а сама плачешь, — отчеканила Аля, не понимая, откуда в ней столько холодной рассудительности. Невольно она узнала, что так терзает опальную принцессу и почему ее отдали в качестве заложницы. Мозаика складывалась, и в череде печальных событий юная гарпия оказывалась еще одной жертвой древней вражды.
— Замолчи! Ничего! Мы еще поквитаемся, — хрипела она.
— Я с тобой не соревнуюсь и не соперничаю, — ответила Аля все тем же ровным голосом.
— Да, поквитаемся, еще как… Если обе станем забытыми ненужными наложницами.
Похоже, живое воображение Эрин рисовало жуткие картины того, что сотворит с ней Король после нежеланной свадьбы или, еще хуже, перехода по правилам отбора в рабыни-заложницы. И сердце проданной принцессы разрывалось от злости и боли из-за утраченной любви.
Аля представляла, что для юной гарпии знакомство с беглым фениксом-бастардом было волей судьбы. Возможно, в детстве они и не помышляли о захвате власти на острове Фрет. И если бы не амбиции наложницы-предательницы, взращенный ей изменник не развязал бы войну. Он мог жить с Эрин в любви так же, как родня Исиф, сбежавшая с острова гарпий. Мог бы, но оба согласились, что борьба за власть лучше мирной жизни.
— Наложницами, женами, какая разница? Если против воли, — искренне вздохнула Аля. — Чего ты хочешь, Эрин?
— Ты уже спрашивала это у Исиф. Я все слышала, лицемерка, — небрежно прошипела Эрин.
— И все же? Всего один вопрос.
— Я хочу домой! Но там… там младший брат уже готовится к коронации, — снова невольно призналась злая собеседница, переставая плакать и словно бы погружаясь в тяжелый кошмарный сон. Она замерла у окна, сдавливая виски.
— Я тоже хочу просто домой. Но меня не пускает портал.
— Поди прочь! Прочь, я сказала! — очнулась Эрин, резко взмахивая руками, точно отгоняя назойливую муху. — Разнюхиваешь здесь, суешь во все свой курносый нос! Хочешь ко всем подольститься?