Невеста принца

Александер Виктория

Но насколько лучше? Был ли тот пресловутый коттедж в деревне и правда коттеджем или очередным замком? Конечно, дом его дяди нуждался в ремонте, а сумма, которая тратилась на его содержание, была ничтожной. Но имело ли это какую-то связь с собственностью самого Рэнда? Или, скорее, с разными видами его собственности? Городской дом производил более чем внушительное впечатление.

Джоселин погрузилась глубже и подула на воду, лениво наблюдая, как вокруг разбегается легкая рябь. Финансовое положение Рэнда представлялось любопытной загадкой, даже если и не имело существенного значения.

В замке она сказала Ричарду чистую правду: ей было безразлично, сколько денег имел или не имел Рэндалл Бомон, хотя, конечно, лучше, чтобы он не был совсем неимущим. Джоселин успела познать бедность и хлебнула ее сполна. Приятно было узнать, что деньги у Рэнда есть, хотя сейчас ей было ясно, что с этим мужчиной и бедность была бы терпимой. Рэнд значил для нее гораздо больше, чем любое, даже самое значительное состояние.

– Вижу, ты оценила мою ванну. – Предмет ее размышлений стоял в дверях, ведущих в его – их – спальню, прислонясь к косяку плечом, со скрещенными на груди руками.

– Наверное, она стоит кучу денег, – мягко заметила Джоселин.

Он немного помолчал, потом пожал плечами.

– Да. Ты считаешь, я потратил их попусту?

– Вовсе нет. – Она блаженно вздохнула. Горячая вода делала свое дело. Джоселин чувствовала себя отдохнувшей и освеженной. – Это чудесно. В будущем я хочу проводить здесь все свободное время.

– Ах, вот как? – Он выпрямился и шагнул к ней, и Джоселин подавила желание прикрыть некоторые части своего тела ворсистой тряпочкой, которой привыкла мыться.

– Ну конечно. – Она запрокинула голову на бортик ванны, наблюдая за супругом из-под полуопущенных ресниц. – Хотя это не просто приятно, но еще и греховно, поскольку служит ублажению плоти.

– Я всегда любил ублажать плоть. – Рэндалл подошел еще ближе, скользнул глазами по поверхности воды. – Маленькие корыта меня всегда раздражали. А эта ванна идеально подходит для того, чтобы снять мышечное напряжение и дать покой переутомленному мозгу.

– Со мной она сотворила настоящее чудо, – пробормотала Джоселин.

Рэнд тем временем стащил сюртук и отбросил его в сторону.

– Должен признаться тебе, что дело не в одном только ублажении плоти. Ванну я предназначал для более практических целей. После возвращения домой боль в плече временами становилась непереносимой, и я обнаружил, что горячая ванна помогает ее облегчить.

– А что ты делаешь? – невинно поинтересовалась она, отлично зная, что именно он делает.

– Раздеваюсь. – Он развязал галстук. – Я всегда так поступаю, прежде чем лечь в воду.

– Как? Неужели ты опять чувствуешь дискомфорт?

Рэндалл приподнял бровь, но Джоселин прекрасно сознавала, какую двусмысленность только что сказала. Он расстегнул жилет.

– Еще какой!

– А ты не боишься, что сюда заглянет твой камердинер?

– У меня нет камердинера. Чесни иногда исполняет его обязанности, но, как правило, мне не составляет труда одеться самостоятельно и раздеться тоже. – Рэнд снял жилет, который отправился следом за остальной одеждой. – А дверь я запер.

– Ты очень предусмотрительный.

– И еще я послал лакея в Эффингтон-Хаус за подходящими платьями для тебя на сегодняшнее торжество.

– И очень распорядительный.

Джоселин

еще не успела подумать над тем, что наденет на праздник. Те платья, что она брала с собой, лежали нераспакованными в сумке и абсолютно не годились для нынешнего события. Забота Рэнда согрела ей сердце так же, как согревало его прикосновение.

– Я старался. – Он снял через голову рубашку, придвинул стул и, присев на край ванны, принялся разуваться.

– Просто чтобы удостовериться, что я правильно истолковала твои намерения, – насколько я понимаю, ты собираешься присоединиться ко мне?

– Ну разумеется. – Его губы изогнулись в коварной улыбке. – Ты не против? – Он встал и снял бриджи.

Она пропустила вопрос мимо ушей и взглянула на него вызывающе.

– А прежде когда-нибудь бывало, что эту ванну принимали сразу двое?

– Дай подумать… – Рэнд глубокомысленно наморщил лоб и подошел к краю ванны. Он явно намеревался забраться в ванну, и, несомненно, на уме у него было вовсе не купание. – Разве что она?… Нет. Или та, с которой мы… – Он широко улыбнулся и покачал головой. – Нет. Никогда.

– Ты уверен?

Неужели ей когда-нибудь надоест смотреть на него обнаженного? А он определенно стоил того, чтобы на него смотреть… Шрам был розовый, сморщенный, довольно свежий. Джоселин надеялась, что когда-нибудь муж расскажет ей, как получил его. А если нет – что ж, она проживет и без его секретов, решила Джоселин, чувствуя, как ее охватывает трепет желания.

– Я уверен, что удержал бы в памяти такое событие. Это я наверняка не забуду.

Джоселин подтянула колени к груди, освобождая ему место. Рэнд переступил через край ванны и опустился в воду. Они, улыбаясь, сидели друг против друга, затем он молча привлек жену к себе, так что она оказалась у него на коленях. Джоселин обхватила его шею и медленно отыскала губами его губы. Поцелуй был долгим и томным, словно им принадлежало все время на свете. Ощущения обостряла теплая вода, плескавшаяся вокруг.

Его руки скользнули вниз по ее спине, обхватили ягодицы, он притянул ее ближе к себе. Она немного приподняла бедра, и он овладел ею. Джоселин вздохнула от счастливого ощущения наполненности, и долгие мгновения оба упивались чувством соединения. Она зажмурилась и запрокинула голову назад, чтобы он поцеловал ее в подбородок и шею. Ее груди прижимались к его мокрому торсу, и Джоселин наслаждалась ощущением жестких волосков на своей чувствительной коже. Вода обволакивала, окутывала, омывала их со всех сторон.

Он медленными движениями проникал все глубже в ее лоно, и она двигалась вместе с ним. Вода плескалась о стены металлической ванны в согласии с ускоряющимся ритмом их движений. Экстаз уже переполнил Джоселин, такой же текучий, засасывающий, как вода. Она схватила Рэнда за плечи, а он крепче сжал ее бедра. Звук плещущейся воды вторил их тяжелому дыханию и стуку сердец, отдающемуся в ушах. И когда Джоселин решила, что сейчас умрет от невыразимой радости, внутри ее произошло нечто, принесшее ей чудесное освобождение, и она ахнула от восторга. Он последний раз вошел в нее, и для него тоже настал миг освобождения, а по телу пробежала дрожь, передавшаяся ей.