Невеста проклятого волка
Шрифт:
Это была старая добрая ирландская джига, такая же и немного другая. Катя смотрела во все глаза, стараясь уловить отличия. Подумалось — это более хищно, мягко и плавно. Более быстро. Да, Данир всё больше наращивал темп. Катя проходила на ирландские танцы два университетских года, потом два года после — не хотелось терять форму. Прыжки повороты, махи, раскачивание с пятки на носок… Движение молодого оленя среди камней — пояснял руководитель Сергей Саныч. Затейливое плетение нити жизни…
— Это ритуал, айя. Свивание нити жизни, — пояснил Кайнир. — Вам нравится?
Услышав, что он сказал, Катя вздрогнула. Кивнула.
Тоже нить жизни? Не может быть.
Она поняла: движения Данира не походили на оленьи. Он был хищником. Не котом, не тигром. Волком, точно! Хотя движения — по сути те же. Волк, большой мохнатый и опасный, плетет себе дорогу между камней…
Нить жизни? Ладно, пусть нить. Шаги, заступы, махи, чёткий ритм — это чтобы его слышали, чтобы могли поддержать. Танец согласия. Не развлечение. Из-за этого дробного стука его, наверное, и сочли оленьим, подобрали сравнение, там, в далекой Ирландии другого мира — может, уверены были, что волки должны выть, добиваясь единения, а не плясать, выбивая дробь ногами.
Это все пронеслось в голове у Кати как-то само, независимо от неё. Действительно, зачем волкам плясать? Делать им нечего? А что она знает о волках, чтобы рассуждать! Тем более о том, как всё складывалось, тысячи лет тому назад!
Она могла бы это сплясать. Запросто. Может, всё-таки не так, как это делают волки. Не так как Данир…
Легенды о кошмарных волкодлаках, кажется, и пошли из Ирландии? В старые времена там было много, много волков, они очень донимали местных. А в позапрошлом веке в Ирландии убили последнего волка. Сергей Саныч иногда между делом рассказывал занимательное об Ирландии, и про это тоже рассказал. Его интерес к Кате со временем стал таким явным, что она бросила занятия, во всяком случае это была одна из причин, она легко нашла ещё несколько. Руководитель танцевал отлично, больше ничем он её не привлекал. Портить себе настроение объяснениями не хотелось. Наверное, пришла пора бросить танцы. До сегодняшнего дня бросить…
К Даниру присоединились двое мужчин. Они не повторяли его движения, они дополняли, попадая в тот же ритм, количество ударов у них тоже было своё, но — ритм, ритм! Они быстро подстроились, и присоединились ещё несколько человек.
— Это ближние, — пояснил Кайнир, — они танцевали раньше с айтом. И теперь могут. Это хорошо!
Катя кивнула — наверное, хорошо! Она сама уже выстукивала ритм ногой. Даже захотелось присоединиться, но нельзя, это ведь серьёзное действо, что тут скажешь!
В круг, точнее, квадрат вступали всё новые танцоры, пристраивались по диагоналям квадрата, так, чтобы Данир оставался в центре, потом по сторонам квадрата — такого построения при джиге Катя ещё не видела. Ритм сбивался, потом худо-бедно налаживался опять. Наконец, повинуясь поданному Даниром знаку, заиграла скрипка, тоже поначалу одна, позже стали добавляться ещё. Места «на танцполе» становилось всё меньше, уже никто не прыгал и не делал размашистых движений, разве что Даниру оставляли больше места, и он продолжал вырисовывать свою «нить жизни», задавая ритм. И уже много «скрипок» пилили мелодию — четыре или пять…
Да, конечно, это не скрипки — танаты.
А у нас маршируют — подумала Катя. На плацу, на парадах. Сено-солома. Тоже ритм. Может, и в этом есть нечто сакральное?
— Айт Кайнир, а вы почему не танцуете? — она повернулась к заботливому соседу, который тоже притоптывал ногой. — Вам же хочется? Так идите!
— Нет-нет, айя. Мне айт поручил вас. Это высшее проявление его доверия. Мне не нужно доказывать, айя, моё согласие и так с ним…
— Понятно, — кивнула она, подумав, сколько же тут нюансов… — они скоро закончат, как считаете?
— Думаю, да, айя. Вы поймёте. Слушайте…
Она и так слушала. И слышала чёткий ритм — несколько десятков мужчин действительно стали чем-то единым. Станцевались. Прошло — сколько? Час, больше?.. Рассказать Сергею Санычу — удивится. Интересно было бы снять весь зал на видео, а потом внимательно рассмотреть! Но когда ЭТО произошло — она действительно поняла, услышала. Как будто что-то случилось, стены зала раздвинулись, и краски стали чуть ярче, и ритм — теперь Катя слышала только его — чуткую, быструю дробь, умело выбитую ногами Данира и лишь усиленную почти сотней ног. Все — как один…
Кате показалось, что вот сейчас дрогнут стены и рухнет потолок. Резонанс однако…
Данир выбросил руки вверх и крикнул, громко, его переливистый клич разнёсся по залу, эхом отдаваясь в дальних углах, и это было закономерным окончанием танца, потому что мужчины один за другим стали останавливаться. Они тоже что-то выкликивали, смеялись, кто-то вытер слёзы, кто-то продолжал притоптывать — равнодушных не было. Танец привёл людей с состояние экстаза — может, оттого, что получился успешным, ритуал состоялся, всё удалось? Мужчины казались пьяными, хотя совершенно точно алкоголь был ни при чём, да и не было, кажется, на столах ничего крепкого!
Данир подошёл к Кате — перед ним расступались, — и обнял её, поднявшуюся ему навстречу. И стал целовать, не разбирая — в губы, в нос, в глаза, быстро, горячим языком лизнул в шею. Его волосы намокли от пота, и на лбу блестели бисеринки влаги. А глаза… Глаза у Данира были шальные … пьяные, хотя он и выпил лишь тот глоток у камина. Вокруг шумели, кричали что-то одобрительное.
— Тебе понравилось? — спросил он быстро.
Это означало: «Тебе понравился я? Ты разглядела, как я танцевал?»
— Да, — она улыбнулась, глядя ему в глаза, — отлично, просто потрясающе.
— Тогда уйдём сейчас.
— А женский танец? — неосторожно удивилась Катя.
Она огляделась, встретилась взглядом с айей Орной — экономка в упор смотрела на неё, с гневом, ожиданием и каким-то… вожделением?
Вряд ли это имело отношение к Кате. Просто айя Орна хотела получить своё. Нет — то, что давно привыкла считать своим, и не желала, чтобы ей мешали. Не желала, чтобы мешала Катя — невесть откуда взявшаяся чужачка и иноземка.