Невеста скованного лорда
Шрифт:
От одной только мысли, что на Кэтлин могли напасть снова, меня начинало трясти. Кровь закипала в жилах, разгорячённая гневом. Во мне больше не было покорного принятия судьбы. Я уже не готов был мириться с нашей участью. Не готов отдать свою эн-нари. Положить её на жертвенник и притвориться, что это не страшно. Что мне всё равно.
Как?.. Как мой отец позволил маме уйти без боя? Как все предыдущие эрры отпускали возлюбленных, осушив их до дна? Это больше не укладывалось в голове.
Её улыбка – вот что мне хотелось бы видеть каждое утро. День
Об этом я размышлял, когда провожал Кэтлин до Службища. Снег пушился и хрустел под ногами, моя невеста смеялась и даже Брижина не выглядела суровой.
На обратном пути, одиноком и тихом, я принял решение. Такое, которого не принимал, наверно, ни один эрр этого острова. Я решил начать собственное сражение. Должность эрра Иль-Нойер не всегда была номинальной. Когда-то давно у нас в руках находилась настоящая власть. И её отголоски, которыми я собирался воспользоваться, по-прежнему сохранялись.
Я не стал сворачивать в резиденцию и прошёл немного дальше. К дому, куда не наведывался уже пару месяцев из-за своей поездки на материк и событий, случившихся после.
Когда вошёл, управляющий засуетился и побежал к хозяину. Вернувшись, пригласил меня в столовую.
– Господин Рошер ещё завтракает, – пояснил он.
Гюставу Рошеру, моему доброму другу и наставнику, в отличие от Кэтлин, не нужно было торопиться в Службище, поэтому он мог позволить себе поздний подъём. Позавтракать неспешно и только потом заняться делами.
– Надеюсь, не помешал, – я присел на стул напротив.
Рошер качнул копной седых вьющихся волос, за схожесть которых с пушинками одуванчика его дразнили в юности. Сейчас представить, как кто-то насмехается над ним, было просто немыслимо. Седовласый, коренастый, немного в теле, он уже не производил впечатления легкомысленности. Его зоркий взгляд подмечал каждую деталь. Его острый ум быстро сопоставлял факты. Он просчитывал каждый шаг наперёд и хранил в памяти даже припорошённые временем мелочи.
Промокнув губы салфеткой, Рошер подозвал к себе лакея. Потом повернулся ко мне.
– Чаю или чего покрепче? – спросил он, скривив губы в ухмылке. – Выглядишь так, что мне и самому захотелось выпить. Причём с утра, что странно.
– Покрепче хотелось бы, – кивнул я и тут же приподнял руку, останавливая лакея. – Но сейчас нужно сохранять рассудок ясным. И не тратить время впустую. Поэтому ни того ни другого. Я ненадолго.
Наставник нахмурился и отодвинул тарелку.
– Ну, раз так, то лучше подняться в кабинет. Давно ты не заходил ко мне с таким настроем.
– Хо… – усмехнулся я. – Стаким– никогда. Уж поверь.
Старомодно обставленный кабинет встретил нас запахом дерева и чистоты. С утра в нём уже успели прибраться.
– Задёрни шторы, – попросил я, присаживаясь в одно из массивных кресел. Второе стояло от него совсем близко и прижималось подлокотником. Они оба почти упирались спинками в высокие книжные стеллажи и вгрызались стальными ножками в лакированный паркет. Стену напротив украшали две картины в классическом стиле, но смотрелись они совсем не возвышенно. Потому что висели не на драпированной стене, а на деревянных панелях, которыми было обито всё помещение, включая потолок. Это сделано для того, чтобы избежать слежки и не позволить нари вызнать что-то у камней, пробравшись сюда. Пыль и ту здесь протирали несколько раз в день.
– Даже так? – удивился наставник и совсем помрачнел. Потянулся к портьере.
Хотя подоконник был тоже обит деревом, во время самых важных разговоров его отгораживали тяжёлой материей, чтобы звук не попадал на улицу. Не оседал на каменных стенах снаружи.
Задёрнув окно, Рошер присел рядом со мной и заговорил полушёпотом.
– Что стряслось, сынок? – так он называл меня, потому что воспитывал после смерти моего отца. Тогда я остался совсем один, и только Рошер не давал мне погрузиться в уныние. Наставлял спесивого юнца. Утешал, когда моя будущая невеста пропала. Даже искать её ездил. Исколесил пол материка.
– Ответь, Рошер, обширны ли ряды верных мне хранителей? – всё мужское население по законам Иль-Нойер причисляется к защитникам острова. Ещё в юности они проходят обучение, осваивают владение оружием и приносят клятву служить Иль-Нойер и защищать интересы острова и жителей. Большинство мужчин, пройдя такую подготовку, возвращаются к прежней жизни. Заводят хозяйство, открывают свою лавку или мастерскую, ведут обычную жизнь. Но некоторые из них выбирают службу своей профессией и дают ещё одну клятву. Они присягают на верность эрру. Становятся хранителями.
Когда междоусобицы утихли и наступили мирные времена, эрр отошёл от прямого взаимодействия с хранителями. Он выбирал доверенное лицо и перепоручал ему управление делами по защите острова. Для меня таким доверенным лицом стал Гюстав Рошер.
– Их ряды широки, – ответил он, – но достаточны ли? Всё зависит от целей. Иль-Нойер грозит какая-то опасность?
– Нет, Рошер. Опасность грозит не острову, а моей невесте. Она… не приглянулась Высшей. Один раз на неё уже совершили покушение. И я не могу допустить, чтобы это повторилось. Они следят за ней, Рошер. Сам я, увы, не в силах её защитить.
– Покушение? – Рошер присвистнул. – На эн-нари?
– Я сам не верил. До последнего. Её хотели убить, Рошер. А преемника для меня выбрать из другого рода. Такого я не могу ни простить, ни позволить. Поэтому подбери самых надёжных и опытных людей. Убедись, что каждый накрепко связан клятвой. Выдай им то оружие из стали и мёртвых камней, чтобы ни одна нари не смогла заклясть. У вас его много осталось?
Рошер хмыкнул.
– На эти цели хватит.
– Отлично. Пусть вооружатся и охраняют Кэтлин и наш дом. И чтобы на каждую приставленную к моей невесте служительницу, было по два хранителя.