Невеста смерти
Шрифт:
— Да что ты говоришь такое? — в свою очередь рыкнул на нее обычно невозмутимый Друз. — Что ты тут расселась? Вот потому и не хотел говорить… Но от тебя скрыть ничего невозможно… проболтался, дурень!
— Хорошо, — Гайя рывком вскочила на ноги и оправила перевязь с мечом. — Не любит меня и ладно. Я не медовая слива. Но откуда она узнала о готовящейся операции?
— Подслушала. Она это любит. Подслушать. Подсмотреть. Поднюхать. Октавиан с Фонтеем разговаривал недавно очень серьезно. Его по-прежнему тревожат жрецы Изиды. Их активность.
Гайя
— Друз, надо докладывать Фонтею план операции на следующую ночь.
Мужчина кивнул:
— Тебе дать табличку и стило? Будешь разрабатывать?
— Придется, — она присела к столу, поплотнее обернув вокруг плечей плащ в холодной уже по-осеннему палатке.
— Дария отзывать из отпуска будем?
— Нет.
— Кого берешь?
— «Кого берешь»? — переспросила она. — То есть для тебя уже понятно, что отряд поведу я сама?
— Естественно. Квинт один не справится. Кэмиллус и Рагнар при сенаторе. Марс и Волк при императоре.
— Вот и ответ.
Вечером накануне операции Гайя оставалась совершенно спокойна. За остававшийся у них вечер и день они успели несколько раз отработать все детали захвата жреца, которого должен был выманить Луканий.
Луканий был уже здесь, рядом с ней и ребятами, и Гайя отметила про себя, что новый врач свое дело знает — лицо парня выглядело почти нормально, опухоль сошла, а синяки и ссадины для молодого воина были обычным делом.
Она еще раз окинула ребят пристальным взглядом, уточнила детали операции:
— Квинт, задача твоей группы проломить стену. И сделать это очень быстро. Перегородки в инсуле, сами знаете, — обратилась Гайя уже не только к Квинту, а уже ко всем его ребятам. — Витрувий писал про них «плетня и мазня».
— Ну да, — кивнул один из спекулаториев посолиднее. — Ивняк, обмазанный штукатуркой и забеленный. Пнешь и развалится.
— А вот несущую стену не завалить даже баллистой. Это учтите, — подал голос другой воин.
— Не волнуйся, трибун, — Квинт был, как всегда, спокоен и по-сельски размерен. — Мы приготовили и молот, и даже топор на всякий случай. Такой, каким вигилы пользуются, германский, на длинной ручке.
— Молодцы, — кивнула Гайя. — Учтите, что придти туда мы должны очень тихо, ничем себя не выдав.
— Пешком по одному пробираться будем? — деловито осведомился кто-то из ребят.
— Не совсем по одному, — Гайя еще раз оглядела сосредоточенных и собранных воинов, готовых выполнить любой ее приказ. — Небольшими группами. По двое, по трое. Доспехи по минимуму. И все тщательно спрятать под плащи, благо, сейчас прохладно.
— А этот? — брезгливо кивнул на Лукания Тит, один из лучших воинов когорты, тоже глубоко переживающий гибель Рыбки и горе Дария.
— Луканий? — переспросила Гайя, нарочито называя его по имени. — А у него тут основная роль. Он заходит спокойно через дверь, поднимается на третий этаж и заходит в ту съемную квартиру, где обитают поганци. Которых только он в лицо и знает. И которые знают его. Пусть не с лучшей для нас стороны, но сейчас
— А наша тогда какая задача? — с долей презрения уточнил Тит. — Этого… Лукания… от его же приятелей спасать?
— Нет, — серьезно ответила Гайя. — Ваша задача взять их там всех живыми. Это не наемники, это самые настоящие жрецы. За их египетское происхождение не поручусь, но они все известные в своих кругах шишки кипарисовые. Так что Луканий нам даст время и отвлечет.
— А затем мы проламываем стену и входим. Вяжем жрецов, — подвел итог Квинт.
— Именно так.
— А ты? Ты мне доверишь вести группу? — Квинт проверил ножи, закрепленные на поясе, надетом сразу поверх туники, без доспехов, и завернулся в обычный серый плащ, в каких ходило полгорода ремесленников и вольноотпущенников.
— Естественно. Тем более ты этих ребят знаешь лучше. Мне придется взять на себя руководство всей операцией. И быть готовой принять срочное решение, если что-то пойдет не по плану.
Гайя по примеру Квинта тоже завернулась в плащ — но не мужской, из грубой шерсти, а в плотный, но более изящный, окрашенный в спокойный темно-зеленый цвет и ниспадающий красивыми складками до самых подошв ее кальцей. Плащ надежно скрыл темные браки и короткую тунику, затянутые широким ремнем с прикрепленными к нему несколькими ножнами для разных ножей. В которых Гайя знала толк. Тут были и метательные, и тяжелые боевые ножи, предназначенные для отчаянной рукопашной схватки. Еще несколько небольших метательных ножей было закреплено на левом предплечье девушки.
— Ого, — хмыкнул с уважением Тит, разглядев весь этот арсенал. — Ребята. Я на тренировке видел, как трибун с этими игрушками управляется. Поганцам не позавидую.
— Если все пойдет так, как мы намечаем, — негромко и неторопливо ответила ему Гайя. — То поганци и не увидят ничего этого. А вот поговорить с ними после… Именно ради этого все и затеяно.
Обговорив еще некоторые детали, они разошлись в густеющие сумерки и двинулись в город через разные ворота.
Гайя стояла у трехэтажной инсулы, занимавшей не весь квартал, а только небольшую часть улицы в довольно приличном квартале Квиринала. Она куталась в свой зеленый суконный плащ, край которого надвинула на голову. Черная ткань, который они прикрывали лица во время захватов поганцев, была у нее, как и у остальных спекулаториев на этот раз, наготове засунута за ремень. Гайя своими зоркими глазами уже высмотрела всех, кто должен был собраться возле этого ничем не примечательного дома.
Внешне картина на улице никак не изменилась — стояли и мирно беседовали три молодых парня, громко обсуждая, какие подарки хотели бы получить их подружки, и перемежали разговор взрывами хохота. Недалеко от них два мастеровых возились с держателем для факела на наружной стене дома у входа в небольшую лавку благовоний, приколачивали какую-то рогулину большим молотом. Еще двое мужчин рассматривали выставленный в лавке неподалеку товар шорника — уздечки хорошо выделанной кожи, украшенные бляхами с чеканкой, изящного плетения хлысты, попоны.