Невидимка и (сто) одна неприятность
Шрифт:
— Тогда может ты могла бы меня просто при случае в рунах подтянуть? И в следующий раз я не буду балластом.
— Я… э... тебе же не срочно? Просто…
Мозг носился по черепной коробке, орал на одной ноте и распрямлял извилины, лишая меня остатков интеллекта. Искать отмазки для Эриндейла жизнь меня не готовила! И ладно, если бы ему правда руны нужны были, я бы согласилась, только весь мой опыт вопит, что руны тут вообще не при чем. Взгляд зацепился за направляющегося к аудитории мистера Кроуча, и я жадно ухватилась за спасительную
— Просто мне из-за последних срывов индивидуальную программу увеличили почти вдвое, и свободного времени почти не остается… потому и не высыпаюсь. Как разгребусь, ладно?..
Наставник открыл дверь, и я, торопливо соскочив с подоконника, сбежала от Криса в аудиторию, провожаемая его каким-то задумчивым и еще почему-то довольным взглядом.
Я ничего не понимаю.
Заберите меня кто-нибудь отсюда, а?..
А на само занятие с Кроучем Даниэль не явился…
Зато он выловил меня перед обедом. В прямом смысле — выловил. Утащил в темный угол под лестницей и целовал. Жарко, напористо, голодно, будто месяц не целовал, а не несколько часов.
А я отвечала.
Не сопротивлялась, не выкручивалась. Сдалась сразу и без боя. И выгибалась в обнимающих меня руках, зажатая между холодной стеной и горячим парнем. И жадно хватала все, что он мне давал. Все больше и больше входя во вкус...
А потом над головами зазвучали шаги и голоса, и мы оба замерли, накрытые как тогда, в библиотеке, заклинанием-хамелеоном.
Обжигающее дыхание рот в рот, и бешеный стук сердца в сердце.
Когда шаги стихли, я коротко поцеловала Даниэля, окончательно обнаглев, куснула напоследок нижнюю губу и выскользнула на свет божий, пока еще кто-то не протопал или другие страждущие темных углов не завалились.
Только поднимаясь по лестнице, я вдруг поняла, что за это короткое время мы не обменялись даже парой слов, и было в этом что-то…
Очень будоражащее.
А через пять минут мы уже сидели рядом в столовой, в окружении сотен других людей. И хотя у меня было ощущение, что напряжение между нами можно резать ножом и на хлеб вместо масла намазывать, на самом деле на нас — то есть на меня и Даниэля — никто не обращал внимания. Все лавры перепадали только ему.
Почти.
За время обеда я несколько раз поймала на себе взгляд Криса.
Это начинало раздражать.
Очевидно, его внимание как-то связано со случившимся накануне. Но как? Что ему от меня нужно? Не моими же целительскими навыками он внезапно впечатлился?
А может, он догадался?..
Да нет, бред. С чего бы? Во-первых, со стороны однозначно выглядело, будто спасала я его, а не Даниэля, и осталась потом с ним, а не за Лагранжем побежала… да и… если бы Эриндейл что-то заподозрил, об этом наверняка уже гудела бы вся школа.
Какое счастье, что после обеда у меня индивидуальная программа!
Мистеру Кроучу и комнате для индивидуальных занятий я обрадовалась, как родным. Там внутри, по сравнению с тем, что творилось последние недели снаружи, было все просто и понятно. Даже когда не получалось. И мистер Кроуч поприветствовал меня как обычно, и смотрел, как обычно, и говорил как обычно. Никаких перемен! И от этого на душе становилось хорошо и спокойно.
Настроение было приподнятым.
Сейчас сессия с бабочкой, потом массаж, потом занятие с миссис Кроуч, а потом у нас с Даниэлем будет час до того, как за ним приедет машина…
— Я рад видеть, что у вас сегодня отличное настроение, мисс Хэмптон.
Я вывалилась из мысленного планирования, смутилась и понадеялась что моя физиономия была все же больше довольной, чем по-дурацки мечтательной.
— Вы готовы? Начнем тогда.
Сегодня я была настроена решительно. Сидя в подвале, лишенная магии, я очень много размышляла об этом упражнении с бабочкой, которое казалось для меня все же довольно бессмысленным — чего от меня пытался добиться мистер Кроуч? Как именно я должна приручить бестолковое насекомое?
Но когда мою бабочку от меня изолировали — кажется, поняла.
Мне надо переставать с ней воевать. Переставать ее бояться. Наставник ведь сразу так сказал “бояться мы все же не будем” и потребовал подобрать иное определение, не “пугающая”.
И ведь верно. Если она меня пугает — я боюсь.
Если она опасна — я просто знаю об этом и веду себя осторожнее.
Конечно, сомнительное озарение, нельзя вот так по щелчку взять и перестать бояться — бояться ошибиться, бояться не удержать. Но ведь, когда я не боюсь, у меня все получается.
Когда магия вернулась ко мне после подвала, я ни капли тогда не испугалась, я была ей бесконечно рада, и я цеплялась как могла за это ощущение. Я люблю свою магию. Мне нравится быть магом. Я не хочу от этого отказываться.
Когда я лечила Криса, я не боялась. Мне было все равно. Просто плевать. И на то, что с ним будет, и на то, что у меня может не получиться.
И все получилось.
И тогда у миссис Кроуч, когда у меня идеально вышло нужное заклинание…
Я тоже не боялась. Я вообще меньше всего в тот момент думала о занятии, голова была слишком занята ночной выходкой Даниэля. А стоило сосредоточиться и вновь переживать о том, что не выйдет...
Я смотрела на порхающую под потолком огненную бабочку, выпущенную мистером Кроучем, и думала, что, пожалуй, знаю, что мне нужно делать.
До этого я пыталась как-то подобраться к этой бабочке, приманить ее, прилагала усилия…
Сейчас я села на мягкую траву, подогнув под себя ноги, закрыла глаза, глубоко вдохнула.
Я не буду обращать внимания на эту бабочку, я не буду о ней думать. Она не плохая и не хорошая, она просто там есть. Она бестолкова, она опасна в своей бестолковости. Но это просто бабочка. Я могу с ней справиться.