Невидимка и (сто) одна неприятность
Шрифт:
Кажется, это уже не про мою просьбу остаться. Кажется, кому-то категорически не понравился брошенный вызов…
Острое ощущение беспомощности. И красота.
Я сжималась в ужасе, но не могла оторвать глаз от происходящего, завороженная мощью разбушевавшихся стихий.
Когда до завершения октограммы снова оставалось всего ничего, щит лопнул. От невидимого и неощутимого взрыва отдачи зазвенело в ушах. Голубое сияние снова погасло, Даниэль пошатнулся, я бросилась к нему поддержать…
И только поднырнув под его плечо осознала — все стихло.
Я осторожно огляделась. Тишина в склепе царила гробовая…
Истеричный внутренний смешок задавили другие эмоции, но озвучить их я не успела.
— Ничья вышла, — хрипло выдохнул Даниэль. И я поняла, что моя поддержка все же пришлась немного кстати, когда давящий на плечи вес ослаб — Лагранж выпрямился. — Идем искать твою девицу.
Он окинул взглядом развороченный местами склеп с перевернутыми гробами и добавил:
— Если от нее что-то осталось…
И он, чуть пошатываясь, направился изучать уцелевшие таблички.
Я выдохнула и поняла, то, что Лагранж ухватил раньше — пар изо рта больше не идет. И смертельный холод пропал.
— Даниэль?..
— М? — парень обернулся, бросив на меня вопросительный взгляд.
— А зачем ты использовал именно это заклинание? Дважды… оно ведь… ну… — я смутилась, не находя красивого научного определения. — Не боевое…
Лагранж хмыкнул.
— Потому что… слушай, посвети тут, а? Ни черта не вижу…
Мой светляк взлетел под потолок прежде, чем я успела об этом всерьез задуматься, и окрасил все в теплый оранжево-желтый цвет, сделав развалины склепа почти уютными, а Даниэль продолжил:
— Потому что у меня создалось ощущение, что кто бы тут ни был, он боится себя выдать, и потому поначалу просто запугивает. Это заклинание распознает творившиеся в пространстве чары, может даже в отдельных случаях определить их исполнителя. Я решил, что наш противник или испугается и сбежит. Или вступит в игру уже на полную мощность и станет понятно, что от него можно ожидать. И он сначала выбрал второй вариант. А потом уже — первый. Сбежал.
— Но кто — он? — риторически вопросила я в пустоту.
Даниэль молчал. Но это было какое-то странное молчание. Это было не “не знаю” молчание, а “догадываюсь, но не хочу тебе говорить” молчание.
Конечно, одним секретом больше, одним меньше. Мне же плевать на его секреты, они меня ни капельки совершенно не волнуют, от меня можно что угодно скрывать, и ничего, все пойму, все прощу…
Разбубнившись про себя, я мазнула взглядом по очередной табличке — и застыла.
Со старой пожелтевшей фотографии в овальной рамке с завитушками на меня смотрел наш призрак.
— Нашла… — прошептала я, и Лагранж мгновенно оказался рядом.
— Лианна Дорнвейл, — прочитал он вслух, взглянул на даты и высчитал: — Девятнадцать лет.
— Она умерла восемьдесят лет назад… Но… как такое вообще возможно?
— Не знаю, — Лагранж покрутился вокруг таблички, но больше интересного ничего не нашел. — Эксгумацию проводить будешь, расхитительница гробниц?
Я содрогнулась и передернула плечами. Нет уж, спасибо!
— Ну тогда все. Мы выяснили, что хотели, значит уходим отсюда, — скомандовал Даниэль, обводя бдительным взглядом склеп на прощание. — Разбираться, кто эта девица, и что с ней стряслось, в другом месте будем.
Я тоже огляделась и испытала острый укол совести — по склепу будто и правда орава мародеров прошлась.
— Даниэль?..
— Что?
— А ты не знаешь случайно такого заклинания, чтобы — вжух! — и здесь все как было? — со слабой надеждой спросила я.
— Знаю, — веско отозвался Лагранж. — Заклинание “Нас здесь не было”. Исполняем на раз-два-три.
Он взял меня за руку, и я послушно пошла за ним, пялясь себе под ноги, чтобы ни на что (ни на кого… бр-р-р) не наступить.
А ладонь у него была прохладной.
Может, из-за склепа, конечно. А может из-за того, что у него только вчера было истощение, а он сегодня опять выложился чуть ли не на максимум.
Я чувствовала себя виноватой. Я как-то привыкла, что Лагранжу все нипочем. Признаться, я в этот склеп полезла только потому, что где-то в глубине души была уверена просто железобетонно — с Даниэлем Лагранжем мне бояться нечего.
А по итогу получилось, что я им бездумно рисковала непонятно чего ради. Имя и две даты. И какой в них смысл? А если бы таинственный “он” оказался сильнее?..
Разгадка, к которой я так рвалась оказалась какой-то разочаровывающей.
Вечерний майский воздух обнял нас бархатным теплом и влажными вечерними ароматами — росы, листвы, земли. После затхлого воздуха склепа, эти ароматы казались просто упоительными.
Я скорее зашагала вперед, вернуться обратно в замок, чтобы завершить грандиозное даниэлевское заклинание, но парень придержал меня.
— Подожди, давай присядем.
— Но… — я удивленно приподняла брови.
— Если мы хотим, чтобы туда еще сотню лет не заглядывали, надо восстановить все то, что преподаватели тут навертели. А мне… — он отвел взгляд, делая вид, будто озирается, нет ли случайных свидетелей, — надо чуть-чуть восстановиться.
Я стушевалась, промолчала и послушно проследовала туда, куда он меня повел. И когда Даниэль уселся под деревом, ему даже не потребовалось отдельно меня приглашать — я сама села к нему на колени и, обхватив ладонями лицо, внимательно в него вгляделась, пытаясь понять его истинное состояние сквозь показную бодрость.
— Все нормально, Лали, — Даниэль ответил мне прямым честным взглядом, а потом слегка улыбнулся повернул голову и поцеловал мою ладонь. — Просто поистратился. Очень энергоемкие заклинания.