Невидимые

Михалева Юлия

– Мне когда еще Верка показала. Вот, говорит, смотри: на что похоже? Ну, а там штука такая - точно, как виселица. Так и отвечаю. А она мне: а кто на ней болтается? Ну, тать.
– Точно: так и есть. Читается: "тэ", - поведал развязный голос.

– Твердо, что ли?

– Не знаю. Мы названия не учили. Или вот еще: стоит, руки в боки упер, весь нарядный и пока еще при деньгах. Кто таков? Фраер! Ну, точно - "фэ".

– Ферт, - смеялись в ответ.

– Так мы за месяц всю азбуку одолели.

Бирюлев постучал.

– Что-то новенькое. Никак, барышня какая заплутала?
– удивился тот, кто хвастался своими познаниями.
– Войдите!

***

Просторный кабинет с тремя высокими окнами. Нижняя часть правого разбита. У среднего спиной ко входу - девочка в голубом платье, с пышным бантом на светлых волосах.

На полу дорогой ковер. Слева - стена из книжных шкафов. Справа - ряд кресел. Скульптуры, картины, как и в коридоре. Посредине комнаты - вычурный, массивный письменный стол из красного дерева, с резными, украшенными позолотой ножками.

За ним - плотный человек в бежевом жилете и белой рубахе. Рядом, вольготно откинувшись - добрый городовой в гражданской одежде.

Мысль не успела оформиться.

– Вот это и есть твой дорогой Приглядчик, - объявил полицейский.
– Здравствуйте снова, господин Бирюлев.

– Ну, раз так, то располагайтесь, - его собеседник указал широкой рукой на полукресло у стола.

Бирюлев прошел и сел.

– Выпьем?
– предложил хозяин, и, не дожидаясь ответа, полез в стол.
– Эээ... Пусто. Опять все растащили. Хотя, может, я и сам. Сеня!

На столе лежала свежая газета, рядом - визитная карточка Бирюлева. Как она могла здесь оказаться?

Вошел привратник.

– Будь любезен, принеси выпить.

Так это и есть - невидимые?

Обычный человек. Такого не заметишь в толпе, хотя и возникло смутное чувство, что репортер его прежде встречал. Лет тридцать пять - сорок. Лицо приятное. Аккуратные тонкие усы над пухлыми маленькими губами. Редкие светлые волосы завивались легкими кольцами.

– А ведь мы уже виделись. Однажды. У меня хорошая память, - он словно прочитал мысли. Широкоулыбнулся. Ямка на бритом подбородке стала глубже, как и лучи морщин, что шли от лукавых голубых глаз. У него не было верхнего переднего зуба.

Хозяин красного дома не внушал страха. Более того, он располагал к себе.

– Ну-с, скажи-ка, Георгий, как ты нашел дорогу? Где мое слабое место?
– спросил мягко, будто шутил.

– Мне сказали на берегу...

– Ну, конечно. Точно, - он принялся рассматривать холеные ногти.

– Непредвиденное обстоятельство, - уточнил городовой.

– Даа... Вот же Алекс... Ну, да ладно. Там я сам был виноват.

– И как только выбралась отсюда?

– Хороший вопрос. Но ничего. Это поправимо.

Привратник вернулся с двумя бутылками коньяка. Хозяин шепнул что-то ему на ухо. Разлил по трем стаканам, придвинул один Бирюлеву.

– За знакомство?

Чокнулся с обоими, глотнул. Крепкий напиток обжег горло. Репортер закашлялся.

– Прошу прощения, господин...?

– Василий Николаевич. Но ты можешь звать меня Легкий.

Он протянул руку.

– А это Соловей. Хотя вы ведь и без того знакомы.

– Но до сих пор не представлены. Свиридов, Михаил Петрович. Но - увы - не родственник вашему тестю, - Бирюлев пожал еще одну ладонь. Влажную.

– Ну что... Спасибо тебе, Приглядчик. Сказал бы, что за работу, но ведь ты сам, по доброте душевной. Ценю. Порадовал, брат - я все твою новую газету читаю и читаю. Да что уж там - и прежние тут у себя держу.

– Червинский много нам хлопот доставлял, - заметил полицейский.

– Да, я написал о нем, но ведь в статье ни слова...
– захмелевший от коньяка Бирюлев отчаянно собирался с мыслями.- Редактор убрал фамилию.

– Негодник,- добродушно откликнулся Легкий.

– Ну, об этом не беспокойся. Все, кто нужно, поймут все и так. Так что, братец, ты и в самом деле уладил нашу проблему. С этим участком больше хлопот не будет.

– Разве Червинский не с вами?

– Он?
– брови городового достигли едва ли не середины лба.
– Что ты! Он - прямо заноза. Весь такой правильный и неподкупный - куда бы деться. С ним найти общий язык не вышло.

Как такое возможно?

– Да и старый тоже заломался. Нет быошибку признать и извиниться, как положено. Шутить вздумал. Мне пришлось собственную вещь у него купить. Он о том узнал, но исправиться не захотел.

– Узнал о чем? Что вы...

– О том, что я его покупатель? Да. Без подробностей, конечно, к чему они.

– Ну, так ему известно стало и о том, что мы ищем. Давно уже. Я сам случайно проболтался, что их пять, этих фиговин. Еле выкрутился в тот раз. Пришлось срочно придумать, что в каких-то бумагах из дома убитых их перечень видел. Уж старый интересец-то проявил! Но, конечно, не нашел ни черта. А потом Дыне растрезвонил, своему стукачу. Решил, что и нас сможет вокруг пальца обвести, и сам навариться.

– Ну. А я-то даже от местных в секрете держал, чтобы конкуренты часом дело не перебили. Старый кретин.

– Он прямо впереди меня стоял. Очень удобно вышло. Раз - и готово, - сказал Соловей.
– Эх, до чего Алекс ловко тогда их уделал. И нам помог, хоть и случайно.

Бирюлев не мог поверить.

– Ну, он такие штуки всегда умел проворачивать.Вернулся домой недавно, а чувство, что и не уходил. Все вверх дном. Ну, теперь и наверху о нем еще не раз услышат, - хозяин посмотрел на Бирюлева и объяснил со смехом: - Алексей - мой старый приятель. Из таких, знаешь, с кем и враги не нужны. Вот погляди сюда - где я теперь витраж на замену возьму? Специально в Петербурге заказывал.