Невинная для Лютого. Искупление
Шрифт:
— Ира справится, — уверенно ответил отец и положил руку мне на плечи: — Дочь, проводи их к мужу. Я видел, ему тоже досталось.
Мне хотелось огрызнуться, сказать, что Лютый вон там, даже не в нашей комнате — не заблудятся. Но всё же сдержалась и, кивнув, пошла вперёд. Застыла у двери и, на миг скривившись, постучала:
— Лёш, я могу войти?
Он не ответил, а потом что-то упало, и я решительно распахнула дверь.
По комнате были разбросаны щепки стула, а Леша стоял у окна, будто годзилла, и пялился на улицу.
— Оставь меня, Лина, — глухо и сдержанно попросил он.
— Хорошо, — с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать всё, что я думаю, ответила я. — Оставлю тебя с врачами. Кстати, с Настей всё более-менее нормально. После перевязки можешь пойти полюбоваться на несчастную. Уверена, она тебя ждёт.
И, выскочив из гостевой комнаты, хлопнула дверью. Так эффектно, как у мужа, не получилось, но шума наделала. Поймав осуждающий взгляд отца, тяжело вздохнула.
— Прости, я не сдержалась. Лёша, как ребёнок…
— А ты нет? — выгнул бровь отец и кивнул: — Идём. Нужно поговорить.
Я посеменила за папой в его кабинет. Усадив меня в своё кресло, отец принялся расхаживать взад-вперёд.
— Чех действительно жив, — объявил он с горечью в голосе. — Но подобраться к нему не удалось. Скользкий, собака!
Он замер у окна и, не глядя на меня, глухо проговорил:
— Я виноват перед тобой. Прости.
— За что? — нахмурилась я. — Пап, ты же знаешь, что шантажист всегда возвращается. Он позвонит ещё, и будет вторая попытка подловить его. Хуже то, что он устроил ловушку для Лёши. Не надо было его одного отпускать, но порой мне кажется, Лютый…
— Ангелина! — перебил отец. — Я прошу прощения за то, что продал тебя Носову.
Я опешила:
— Как продал?
— Раньше продал, — недовольно поморщился он. — Когда заставил выйти за него.
— Скажешь тоже, — легко улыбнулась я. — Ты предложил, а не заставил. И объяснил, что этот брак укрепит твоё влияние в городе. А это важно для бизнеса и…
— Я помню, что говорил, — снова перебил мой обычно сдержанный отец.
— Тогда тебе не за что извиняться, — тихо ответила я. — Ты не знал, какой сволочью окажется Григорий.
— Его отец ещё хуже, поверь, — на миг оскалился папа. — Я продал тебя! И, если бы не… — он показал взглядом в сторону. — Ещё неизвестно, как бы всё обернулось.
У меня по спине проскользнул холодок.
— Я не понимаю. Что ты хочешь сказать и почему именно сейчас?
— Нам во что бы то ни стало нужно посадить Чехова, — сухо ответил отец. — Этот больной ублюдок возомнил себя великим мстителем и вершителем судеб. Готов пожертвовать всем, чтобы подобраться к…
— Деда? — в кабинет заглянул Саша. — Я тебе картину нарисовал. Пойдём, покажу! — перевёл взгляд на меня: — Мам, дядя-доктор тебя искал.
— Спасибо, милый, — заволновалась я и посмотрела на отца.
Он кивнул:
— Иди, а мы с Александром посмотрим на его рисунок.
— И книжку дочитаем! — восторженно добавил мальчик, но тут же закашлялся.
— И доктору позвоним, — нахмурился отец.
Я благодарно улыбнулась:
— Что бы я без тебя делала?
— Жила бы счастливее, — негромко ответил отец, позволяя Сашке вытянуть себя в коридор.
Я тряхнула головой, выбрасывая переживания — папа просто устал — и тоже покинула кабинет. Поспешила к гостевым комнатам, едва не столкнувшись с Ирой.
— Ангелок! — испуганно воскликнула она. — Тебе нельзя бегать! Ты должна двигаться с плавной неторопливостью…
— Бульдозера, — улыбнулась я. — В этом у нас Лёша хорош. Кстати, не видела его или доктора?
— Врачи ушли, — отчиталась домработница. — Оставили бумаги и визитки на столике в холле. Сказали звонить, если что-то будет непонятно.
— А…
— Алексей твой жить будет, — понимающе кивнула она и улыбнулась: — Порезы и ссадины. Он в той комнате, где девушка лежит.
— Спасибо, — тон мой похолодел.
Медленно, с плавной неторопливостью, я направилась к пустой комнате и, войдя, опустилась в кресло. Прислушалась, но звенела лишь тишина. Что он там делает? Просто сидит? Или держит её за руку? Или смотрит так же нежно, как до прихода врачей?
Поджала губы. Не хочу знать.
Лёгкий скрип двери заставил приподнять голову, и я столкнулась с тёмным взглядом Лютого. Правая рука белела повязками, на лице бежевыми прямоугольниками выделялись пластыри.
Лёша молча давил на меня своим присутствием, всем видом намекая, что не хочет меня видеть.
Я поднялась и, приблизившись, замерла напротив мужа. Запрокинув голову, попросила:
— Поцелуй меня, пожалуйста.
Глава 13
Лютый
— Иди к себе, — я откровенно вымотался и не хотел Ангелину видеть и слышать. Мне нужно отвлечение, разрядка, попытаться выдохнуть горький воздух и представить, что маленького ангела никогда больше не будет в моей жизни. Или будет, но частично. Отдаленно. Жестоко далеко.
Лежать в одной кровати и хотеть жену снова всю ночь больше не смогу. Это слишком болезненно и тяжело. Мне нужно немного пространства, немного ослабить тиски зубьев вины на сердце. Иначе однажды я просто упаду замертво, просто потому что нырну в синь ее глаз.
— Не нужно делать мне одолжение, ты этого не хочешь, — голос звучал грубо, хрипло. — И на счет развода я не шутил, не вижу смысла цепляться за воздух. У нас нет шансов, Ангел. — Обошел Лину, стараясь не касаться, потому что кожа покрывалась мурашками на небольшом расстоянии от нее. Что будет, если я почувствую ее тепло кончиками пальцев? Я просто сорвусь, наброшусь и буду целовать, пока она не врежет мне.
Поспешил в ванную, сбегая от самого себя. Нужно смыть грязь, снег, кровь и пот, а еще содрать с себя желание прикоснуться к любимой, обнять ее, успокоить, послушать, как толкается в ладонь дочурка. Все тело подрагивало от возбуждения и тоски за простыми ласками. Нежностью. Любовью и пониманием.