Невинность на спор
Шрифт:
— Лучше тебе будет без члена, — сказал я ему и тот труханул. Все мне выдал. Чуть не опоздал ведь. Старался. Даже цветы купил. Сестра сказала, что ты на них купишься.
Цветы? Серьезно?
Оборачиваюсь и заглядываюсь на тюльпаны, букет с которыми занимает почти все заднее сидение.
Так вот откуда он все про меня знает, — беру с сидения цветы и утыкаюсь туда носом.
– А про тюльпаны кто сказал?
— У тебя на блокноте. Просто предположил.
— А как ты мог предположить, что я все-таки соглашусь
— Ну разве ты можешь передо мной устоять, — шутливо говорит он и на светофоре хватает меня за подбородок. Глазами цепляет на крючок и губами тянется. Языком щекочет, словно требуя себя пустить во влажное тепло.
Я теряюсь в этом ощущении пульсации губ, одной рукой касаюсь его твердой щеки с легкой небритостью. Продолжаю поцелуй. Наслаждаюсь каждым ударом тока, что вонзается в мое существо. Задыхаюсь.
Пока вдруг сигнал клаксона не бьет по перепонкам.
— В задницу его себе засунь, урод! — орет Марк в окно, а я дурашливо улыбаюсь.
— Манеры у тебя конечно.
Марк ржет.
— Могу вежливо, кстати. Господин уважаемый не соблаговолите ли вы пронзить вашу благословенную кишку этим, издающим неприятные звуки, предметом.
Пока Мрак закончил я уже задыхалась от смеха.
И хорошо так было, на душе легко. Словно все мои лишние килограммы растворились как сахар, под взглядом Марка.
Только лишь надеюсь, что это не сон. Что, проснувшись, я не окажусь на пути в Новосибирск. В одиночестве глотая слезы, а рот набивая очередной порцией шоколада и мороженого.
Из-за этой страшной мысли замираю, вглядываясь в верхушки высоток, от которых лучами отражается закатное солнце.
И я поежилась. Сентябрь еще не кончился, а размер дня уже уменьшается.
— Ай! — вскрикиваю, когда Марк совершенно неожиданно щипает меня за бок. – У тебя дел нет?
— Решил доказать тебе, что мы не сон.
Мы не сон. Звучит завораживающе и нежно. Марк порой поражает вот такими высказываниями. Они не вяжутся с его образом похотливого самца, и я закусываю губы, чувствуя без отчётливое веселье. Особенно от маленькой мести, что шаловливой мыслишкой пробирается в подсознание. А может быть это потому что Марк считает себя столь опытным водителем, которого не может поколебать ничего. Даже это?
— Ты чего творишь! – сжимает он челюсти, когда я всего лишь начинаю выписывать круги в районе его внутреннего бедра. Очень скоро задевая выпирающую выпуклость.
— Просто хочу себе напомнить, что… Мы не сон.
Глава 73.
Всегда кажется, что если наступает счастье, то жди пиздеца. Так было два года назад.
Я наконец выбралась из дома, нашла друзей, была счастлива, а потом затяжная, невыносимая безответная любовь. И не было ей конца и края. Как в пустыне, в которой влюбленный бредет, умирая от жажды по человеку. Тому, кто не подаст и капли воды.
Но Марк не просто подал мне воды, он окунул меня в нее, орошая тело брызгами нового и нового счастья.
— Со стола убрал, посуду помыл, — отчитывается Марк, пока я убираю остатки ужина в холодильник.
До сих пор улыбаюсь, вспоминая реакцию на бифштекс, лазанью и салат с рукколой. Не было дифирамбов, не было благодарностей. Только одно искренне удивленное «Охуенно, Даш. Знал, что так умеешь, давно бы запер тебя дома»
Хочу уже подняться, как чувствую руки на бедрах. Замираю и встаю медленно, пока кожу, даже сквозь джинсы покалывает.
Марк одной рукой толкает дверь холодильника и тут же разворачивает меня к ней спиной.
А я что… Я просто покорно следую его бессовестным, неслышным инструкциям.
— Теперь то мы можем заняться сексом? — заглядывает он мне в глаза, ставя руки по обе стороны от головы. – Или предлагаешь еще заняться стиркой.
— То есть ты не рад, что поел?
— Пф, — фыркает Марк и гладит одной рукой мои волосы, спускается вдоль линии скулы, обводит большим пальцем пересохшие губы. – В моем меню еще один десерт.
Палец толкается в рот и облизываю его языком по кругу. И реакция Марка меня очень радует. Особенно дрожь, что пронзает его тело.
— А ты можешь думать еще о чем-то кроме секса? — спрашиваю скорее себя, когда его пальцы стали водить вдоль выреза моей кофты.
Она свободная и грудь достать из нее не проблема. Как, впрочем, и из бюстгальтера. Что Марк и делает завороженно, смотря на две торчащие вершинки. Что под его взглядом сжимаются сильнее и от тяжелого дыхания тянуться ближе к его лицу.
— Я здоровый, половозрелый парень. А передо мной охеренная грудь четвертого размера. О чем по твоему я еще могу думать? — заторможено произносит Марк, на что я проглатываю смех. Вот сейчас точно не до него. Особенно когда крупные ладони взвешивают грудь, а губы внезапно нападают на ноющие соски. Жалят их так, что я поджимаю бедра и облизываю пересохшие губы.
— Ох, черт… — просто космос.
Выгибаюсь дугой когда Марк кочует на другой сосок, прикусывает и словно зализывает рану.
— Не зря «половой» стоит впереди слова «зрелый», — все-таки выговариваю последнюю здравую мысль, с трудом разлепляя губы. Их вдруг обжигает горячим шепотом.
— Вредно так много думать, Даш. Твой рот умеет делать и более приятные вещи, чем цитировать энциклопедии.
Хочется напомнить про остроту моих зубов и его страх, но я и сказать не могу. И не хочу. Не хочу говорить. Чувствовать хочу. Тебя хочу.
Твой язык прорывает оборону этих самых зубов, пока груди в плену грубых пальцев. Теряю связь с реальностью только от того, как ты их мнешь. Как соски между пальцами перекатываешь, не забывая при этом посасывать мой язык.