Невольница для жестокого
Шрифт:
— Я знаю свое место, женщина. Похоже, ты никак не поймешь где твое, — рычит на нее.
Марьям молчит, проходит вперед ко дворцу. А Тамерлан наконец — то выпускает меня из рук. Я тут же отстраняюсь. Мне вдруг становится противно даже стоять рядом с ним.
Он поднимает на меня глаза, и то, что я вижу в его карих омутах — пугает. Мне действительно, конец. Амин не придет. Они убьют его. У него больше нет никого. Они все у него отобрали.
Он сжимает мое горло так сильно, что перед глазами темнеет. Я не вижу ничего, но чувствую дикий,
Я падаю спиной на цементный пол. Мои руки связаны, и я не могу облегчить падение. Он нависает надо мной. Палач и убийца.
— Не понимаю, что в ней нашел Амин. Обычная Наташа, коих тысячи летят каждый год из России, — произносит брезгливо поморщившись.
За его спиной стоит Марьям, с нескрываемым наслаждением наблюдает за происходящим.
— Амин — идиот. Он собственноручно сломал свою жизнь. Не нужно было отказываться от преданных людей ради какой — то шлюхи… — цедит она сквозь зубы.
Хасан смеется.
— Тамерлан!
Из темноты комнаты выступает он. Его взгляд абсолютно отрешенный.
— Раздень ее. Снимем небольшое кино для нашего друга, — улыбается Хасан.
Там кивает в ответ, и словно ни в чем не бывало, подходит ко мне. Его ледяной взгляд жжет кожу. Мне страшно, потому что сейчас я смотрю в его черные непроницаемые глаза, и понимаю, что он сделает все, что прикажут.
Там присаживается, а я замечаю, что его рану кто — то перебинтовал. На мужчине чистая одежда, но он хромает.
— Сядь, — рычит на меня. Его пальцы больно впиваются в мою кожу. Он резко дергает меня на себя. Из глаз брызжут слезы, это так больно!
Его руки невероятно грубы. Тамерлан разрывает на мне блузку и лифчик. С юбкой мужчина справляется намного быстрей. Мне холодно, а еще очень страшно, когда он кладет меня на грязный цементный пол абсолютно нагую.
Там наклоняется ко мне, так близко, то я чувствую на коже его дыхание.
— Я люблю тебя, слышишь. Ты главное верь мне.
Мне кажется, что это послышалось, потому что в следующую секунду он резко отстраняется и подходит к Хасану.
— Она готова.
Мои руки все еще за спиной. И я не могу хотя бы чуть — чуть прикрыться от их мерзких взглядов.
— Марьям, — произносит Хасан с улыбкой. — А теперь набери номер Амина. Настала пора показать ему наш сюрприз.
— Хватит ныть, — он сжимает мой подбородок, всматриваясь в мои глаза. Ублюдок трогал меня везде. А когда я пыталась отбиться, он ударил меня.
Я лежу на грязном холодной полу. Униженная, испуганная, но не сломленная. Они стоят надо мной. Сильные, с оружием и с брезгливостью смотрящие на меня. А я только о нем думаю. Об Амине. Он порежет каждого из них на кусочки, только бы успел…
— Ну, теперь ждем ублюдка. Ему некуда деваться — больше ни дома, ни людей. Он придет сюда, и сдохнет как собака, — произносит Хасан. — Марьям. Идем, мне нужна твоя помощь.
— Хасан, ты обещал мне наказать суку. Пару оплеух — ничего по сравнению с тем, что она заставила пройти меня! Не забывай о бедняжке Хадие! Что ее заставил пройти этот ублюдок!
Я буквально чувствую на себе его липкий, голодный взгляд. Каждый нерв напряжен.
— Хорошо, будь по — твоему, Марьям. Прикажи, пусть Ибрагим приведет своих бойцов. Они сделали работу отменно. Дом Амина — теперь чертовы руины. Пусть порезвятся с этой шлюхой.
Они выходят из камеры. Оглушительно громкий звук дверного засова заставляет меня вздрогнуть. Здесь больше никого. Мне так плохо, слезы льются по лицу, падая на грязный пол. Стоило моей жизни наладиться, стоило найти свой дом и любимого мужчину, как все разрушилось. Мне страшно от одной только мысли, что они сделают со мной. И чертовый Тамерлан. Лицемер и предатель, ненавижу его!
Я пытаюсь подняться. Но мои руки за спиной, а все тело болит. Хасан несколько раз ударил меня.
Вдруг дверью слышатся шаги. Это охрана Хасана. По спине пробегает озноб, меня буквально колотит. Я ползу в угол комнаты, неровный пол царапает мою кожу, но я не чувствую боли, не чувствую ничего кроме отвратительного страха.
Дверь открывается, а я поджимаю к груди ноги, закрывая глаза. Если это случится, я не хочу их видеть. Я буду думать, что это Амин. Я буду представлять его — только так я не сойду с ума.
Чьи — то уверенные шаги приближаются. Он рядом. Стоит надо мной, дышит рвано. Я все еще с закрытыми глазами. Пусть быстрей начинает и уходит! Пусть не тянет! Не могу больше, дурно!
— Эй, — чувствую касание к своему лицу. Неожиданно нежное, даже робкое.
— Эй, Лиза, это я Тамерлан, — в его голосе дрожь. Мне не верится. Но когда я открываю глаза, то встречаюсь с его напряженным взглядом.
— Прости, милая, но я не мог сделать это раньше.
Он хватает меня под руки и усаживает на пол. Подавшись вперед, расстегивает наручники, которые все это время сковывали мои руки. Как только путы исчезают, моя рука взлетает вверх, и ладонь обжигает вспышкой боли. Там хватается за ушибленную скулу, отстраняется, впиваясь в меня безумным взглядом.
— Как ты мог?7! Предатель! Ты все это время был рядом с ним! Ты предал его! — срываюсь на крик. Слезы льются из глаз, я молочу его в грудь, я толкаю его.
— Да угомонись ты! — рычит, все таки изловчившись и скрутив меня.
— Я не мог иначе! Я был заслан к нему много лет назад с одной целью — в определенный момент устранить Амина. И это момент настал, Лиза. Если бы я не помог им, я бы тоже сдох…
— Ну и сдох бы лучше! — рычу, глядя в его лицо. А он пальцами касается моих губ, ведет по ним, заворожено на мое лицо смотрит.
— Прости, Лиза. Я пытался спасти тебя, я пытался вывезти… но ты же так вцепилась в него, будто он единственный свет в твоей жизни. Я пытался намекнуть тебе, что есть иной путь…