Невольница судьбы

Гущина Яна

— Трудно. Практически невозможно. Ты что думаешь, что раз оказалась в моей постели, так теперь стала королевой? Не забывайся, девка! Ты тут только для того, чтобы выполнять приказы и удовлетворять мои потребности. Я охотно поделюсь тобой с братом и друзьями. Такая милашка, как ты, должна доставить им массу удовольствий.

Я задохнулась от ужаса. Он что думает, что я стану ублажать всех и каждого, в которого он ткнёт пальцем?

— Я не стану, — даже не узнала собственный голос, насколько он осип.

— Да? — он медленно поднялся, и вода заструилась по телу. Схватил меня за волосы и потянул, заставив встать. Он держал меня на расстоянии вытянутой руки и выговаривал: — Моё слово в этом доме закон. Я — старший сын и распоряжаюсь всем, что есть в доме. Ты — моя вещь. Что захочу, то и сделаю с тобой!

Я сглотнула, и глаза помимо воли забегали в поисках предмета, на котором можно остановиться, чтобы не смотреть на злющее лицо деспота. Жаль, что у них в доме главным считается старший сын после достижения двадцати одного года. Если бы бразды правления были у отца, он бы не допустил такого беспредела. Наверняка, пожалел бы меня. Хотя, из содержания первых серий фильма, вспомнила, что он в пору своей молодости тоже поработил свою жену. Она была из знатного рода и любила другого человека, но он силой забрал её и женился.

Со мной было примерно то же — забрали меня насильно. Никого не трогала, когда лопала свой бутерброд на ковре у телевизора и запивала соком. Но меня бесцеремонно похитили и поработили. Только вот жениться на мне никто не собирался. Арсэт не из тех, кто готов заводить семью. Он привык к разгульному образу жизни и для него женское тело — предмет для получения удовольствия.

Бах! Удар по лицу оказался такой сильный, что, чуть не упала. Я вскрикнула и прижала ладонь к пылающей щеке.

— Ты пожалеешь о том, что противишься мне, — прорычал Арсэт, вылезая из ванны. — Я растопчу твою гордость и заставлю покориться!

Я плюхнулась обратно в ванну, чтобы не маячить у него перед глазами. Он вытерся и посмотрел на одежду, валяющуюся на полу. Хлопнул в ладоши и на кровати появились чистые брюки и рубашка. Пока он одевался, я старалась не смотреть на него. Хотелось есть, но не осмелилась попросить.

Наконец, он вышел. Я выбралась из ванны, вытерлась сырым полотенцем и рухнула на кровать. Щека горела. Ещё не хватает синяка на пол лица. Но тут вспомнила, что после поездки на лошади, я была в более плачевном состоянии, но Сэтман устранил всё магией.

Мысли путались. Хотелось домой. Только как туда вернуться, не знала. Щёлкнул дверной замок, и появилась Грэсси.

— Доброе утро, госпожа, — улыбнулась девушка, ставя поднос с едой на кровать.

— Доброе, — я стыдливо натянула на себя покрывало.

— Господин Арсэт злится. Ему не понравилось, как вы повели себя в постели?

О, небеса! Она что думает, что я должна отчитываться перед ней за каждый свой вздох? Почему задаёт такие нескромные вопросы? Неужели неясно, что мне неприятно отвечать на них? Но всё же ответила, ведь Грэсси была единственной, кто с добром относится ко мне.

— Он остался доволен. Только утром я отказалась поднести полотенце, и он рассвирепел.

— Но вам же было несложно выполнить его просьбу.

Просьбу? Если бы это была просьба, я бы оказалась сговорчивее. Но сейчас мне не хотелось пересказывать Грэсси, что в тот момент здесь находился Сэтман, и я постеснялась его.

— Да, Грэсси, ты права, — вздохнула я, подбираясь к подносу. — На будущее учту.

Девушка улыбнулась. Она коснулась принесённой палкой одежды Арсэта, и та пропал. Этой же палкой она стала тыкать в сор, появившийся на полу. Потом притронулась к кровати и простыни обрели чистый и глаженый вид. Удобная палка для уборки! Если удастся улизнуть домой, надо будет прихватить с собой такую же. Ещё раньше, когда я была по другую сторону экрана, мечтала о такой палке-убиралке. В ней содержалась магия, но действовала только в плане поддержания чистоты в доме.

Служанка присела рядом, глядя, как я ем. Печёная картошка и куски молодой баранины были приготовлены вкусно. Пряная и нежная еда мне понравилась. Запивать пришлось красным вином. Видимо, у них так принято. Не захмелеть бы!

— Госпожа, — начала Грэсси, — если вам что понадобится, вы постучите в дверь. Я тут же приду.

Я даже жевать перестала, и тут же спросила:

— Ты что, будешь всё время стоять под дверью и ждать, когда я постучу?

— Нет, — засмеялась она. — Просто ваш стук я обязательно услышу. Здесь везде магия. На дверь наложены заклинания, которые не выпустят отсюда вас, но впустят меня, как только вы позовёте.

Ну да, почему я сразу об этом не подумала? Всё никак не привыкну, что оказалась в мире, где существует магия.

— Скажи, а можешь ли ты принести мне одежду? — с надеждой поинтересовалась я.

— Ой, нет, что вы, госпожа? — она отчаянно замахала ладонями. — Не велено!

— И что, это считается нормальным, что я постоянно буду голой? — возмутилась я, прижимая к себе покрывало — свою единственную одежду.

— До вас у господина Арсэта было много наложниц, но им никто одежду не выдал. А когда они надоедали господину, их отвозили на невольничий рынок голыми.

Внутри меня всё оборвалось. Выходит, что я рабыня-наложница и никто больше. Арсэт наиграется мной вволю, а потом продаст. От подобной перспективы перехватило дыхание, и пропал аппетит. Я отодвинула поднос и стиснула зубы. Хоть бы не разрыдаться при Грэсси!

— Если я рабыня, то чего ты меня зовёшь госпожой? — возник у меня вопрос.

— Так ведь вы особая. Беленькая. Я таких женщин вообще никогда не видела. Красивая, складная.

Впервые в жизни пожалела о своих внешних данных. Уж лучше бы была невзрачной толстухой с короткими ногами и паршивым лицом.

— Ты думаешь, что меня тоже на рынок отвезут? — не сдержалась я.

Грэсси ответила не сразу, будто не хотела обидеть. А, может, просто не знала чего ожидать от непредсказуемого Арсэта.

— Если господин Арсэт будет доволен вами, то будете жить здесь, — она повела рукой, указывая на комнату, будто и так не понятно, где именно предстоит жить. — Только господни очень горяч. За любую провинность будет наказывать.

— Как? — глаза полезли на лоб от ужаса.

— Однажды нерасторопную служанку он голую выставил на городскую улицу на поругательство любому желающему. К вечеру мы обнаружили её истерзанный труп.