Невыносимый Дар

Одувалова Анна Сергеевна

— Ну, вы и мудаки, — фыркает она обиженно, но, к моему удивлению, затыкается. Ну и что это было?

Как ни странно, конфликт стихает. С близнецами связываться никто не хочет. И Кит с Даром выводят меня из столовой, а я печально смотрю вслед так и не съеденному завтрако-обеду. На полу аппетита он не вызывает, но есть все равно хочется.

Уходим мы вовремя, так как нам навстречу идут несколько преподавателей. Они чудом не стали свидетелями стычки в столовой.

— Спасибо, — тихо говорю я, когда мы оказываемся

в коридоре, где нет тех, кто оказался свидетелем некрасивой сцены в столовой.

— Что с тобой произошло? — спрашивает меня Дар. — Почему ты себя не защищала? Каро, ты же сильная. А эти придурки — трусы. Ты таких щелкаешь, как орешки на завтрак.

— Потому что мне показалось, что они правы, — тихо признаюсь я, все еще чувствуя, как в голове шумят чужие голоса, говорящие неприятные вещи, так похожие на правду. — Действительно все, что здесь происходит, происходит по моей вине. Наверное, мне, и правда, лучше уйти. Это будет справедливо.

— Бред, — резко отрезает Кит. — В чем, скажи, твоя вина? В том, что ты существуешь? Нет, Каро. Ты сама говорила о том, как много для тебя значит возможность обучаться в колледже. Не сдавайся, неужели ты не понимаешь, что этому уроду только того и надо? Тебя сломать.

— Ты уверен, что у него это не получилось? — невесело усмехаюсь я.

— Уверен. Ты сильная и со всем справишься, Каро. Мы рядом.

Кит прижимает меня к своему боку, и целует в макушку на глазах у Дара, который весь как-то сразу подбирается, но упрямо молчит. А я не отталкиваю Кита, потому что он ничего такого не делает, и если я сейчас показательно вырвусь, будет странно. Идиотская ситуация.

Мы с Даром ведем себя, как придурки. Кажется, пришло время серьезно поговорить, и поставить все точки над «й». Нельзя утверждать, что между нами ничего нет, но при этом выходить из себя едва рядом появляется кто-то третий. Это настолько сложно, что я не понимаю, как себя вести.

Кит тоже видит напряжение и осторожно уточняет, отстранившись от меня.

— Все нормально? Или есть что-то, чего я не знаю?

— Ты много чего не знаешь, — огрызается Дар, и на миг мне кажется, что парень уйдет, но он упрямо остается рядом. Не могу сказать, что это меня не радует.

— И чего же я не знаю? Вы вместе?

— Нет! — возмущенно хором отвечаем мы с Даром и синхронно отворачиваемся, а Кит удивленно переводит взгляд с меня на брата.

— Ну хорошо… Тогда ничего криминального не произошло? Так ведь? — Мы оба молчим. Кит вздыхает, видимо, жалеет себя, потому что два упрямых идиота рядом — это тяжело. — Тогда пойдемте на ленту?

— Пойдемте, — выдыхаю я и двигаюсь в сторону кабинета первая. Парни молча идут следом, и я спиной чувствую их взгляды. Настороженные, жадные, ревностные.

До конца лент парни не отходят на меня ни на шаг. Любые попытки задрать меня пресекают.

К ним присоединяется Мара, с которой мы, не сказать, чтобы тесно общаемся, но она почему-то всегда меня поддерживает. Я ей за это благодарна. Видимо, вес близнецов и дочки мэра достаточный, чтобы к концу лент попытки меня задрать сошли «на нет».

Я даже немного расслабляюсь, особенно когда мы все же доходим до столовки, и я начинаю есть суп, щурясь от удовольствия. Головная боль и слабость отступают. Все же, чтобы нормально себя чувствовать, нужны две составляющие «спать» и «жрать» остальное опционально.

— Каро… — подозрительно спрашивает меня Дар. — А ты когда ела в последний раз?

Я задумываюсь и отвечаю:

— Когда-то… вчера точно ела. С утра…

— Каро?

— Ну, так вышло. — Я пожимаю плечами и жадно смотрю по сторонам, когда суп заканчивается. Надо было взять себе еще что-то, но идти лень.

Дар без слов передает мне свою тарелку, и я с азартом накидываюсь на его еду. Даже не вникаю, что там. Картошка, курица, подлива. Все сойдет.

Парень качает головой и снова отходит к раздаче, чтобы взять себе еще что-то, а Мара вздыхает.

— Вы же в курсе, что нас ждет Осенний бал! Я еще не определилась с платьем! Мама заказала мне двенадцать. Двенадцать, Кит! Заказала бы два, избавила меня от страданий. Либо правое, либо левое. Все!

— Мне не близки твои проблемы… — хмыкает парень. — Выбери любое.

— Если бы все так было просто… — вздыхает она, накалывает на вилку листочек салата и задумчиво его изучает, прежде чем отправить в рот и агрессивно прожевать.

— А что у тебя сложно? — подхватывает разговор Дар, который снова к нам присоединяется.

— Мне не с кем и не в чем идти на осенний бал, — признается Мара. — Одну проблему ты можешь решить. Дар, ты ведь сопроводишь меня?

— Ну, пожалуйста! — просит Мара, скорчив умильную рожицу, а у меня все леденеет внутри. Просто дружеская просьба, причем, обращена она к парню, с которым меня ничего не связывает. Но мне неприятно, даже еда встает комом. Я не сомневаюсь, что Дар согласится. Они с Марой сто лет друг друга знают, но парень меня удивляет. Он говорит:

— Нет.

— Но почему? — в голосе Мары проскальзывают удивление и обида в равных пропорциях.

— Потому что я знаю, с кем пойду на осенний бал, если уж мне придется на нем присутствовать… — ровно говорит Дар. Смотрит он при этом прямо на меня, и от этого взгляда неуютно. — А если она откажется, просто пропущу это сборище пафоса. И все. Каждый год одно и то же. Что я там не видел?

— В прошлом году ничего, — подает голос Кит. — Пропустишь два раза. Серьезно?

— Значит, меня сопровождать будешь ты. — Мара пожимает плечами и переводит взгляд на Кита. — Так ведь? Или ты тоже занят? Не заставляйте меня униженно писать бывшему или соглашаться на кандидатуру, предложенную отцом. Там совсем все печально.