Невыживший
Шрифт:
Освободила губы и щеки. Лобик. Подбородок. Сдула налипшие ворсинки.
На нее смотрела Катя.
Настя уже не могла сдерживать себя и издала стон. Стон, преисполненный смертельной болью и мукой.
«Она не простила этого парня…»
Все сходилось.
Да, женщины не прощают предательства. И когда Никольский отверг Анну Петровну, та затаила злобу на бывшего любовника.
И конечно, для нее не составило большого труда подбросить отрезанную руку Кати в загородний дом псевдоманьяка…
Теперь Настя поняла, что именно Анна Петровна оставила
«Модницы-красавицы… Я угощу вас конфетками…»
Тихая психопатка в обличье милой старушки. Тварь в цветастом переднике, от которого изумительно пахло домашними пирожками, а за сморщенными губами прятались клыки. Желтые и наполовину сточенные, но все еще крепкие и острые.
Значит, в то время пока Катю искал весь двор, она прятала ребенка у себя дома. Скорее всего, в подвале, среди провонявших плесенью шкур. Через несколько дней эта ведьма отвезла в деревенский дом Никольского ручку Кати… А потом позвонила в милицию, оклеветав своего бывшего любовника.
(Вот поэтому Катя и не выходила из подъезда.)
Да.
Катя навсегда осталась там, в квартире на первом этаже. Осталась восьмилетней девочкой.
Настя задрала вверх голову, и крупные хлопья снега падали прямо ей на лицо.
«Почему в России нет солнца? – внезапно подумала она. – Когда я уезжала, в Англии было солнечное небо…»
Она тщетно пыталась разглядеть сквозь плотные облака солнечный свет, но вместо этого она видела грязный подъезд с покосившимися почтовыми ящиками.
Она видела Катю, которая, сияя от радости и напевая песенку кота Леопольда, сбегает по ступенькам вниз.
Она видела Анну Петровну. Маленькая, сгорбленная, неприметная, седая старушка. Хрипло дыша, она осторожно выглядывает сквозь дверную щель, принюхиваясь, словно выискивая жертву.
Она видела, как глазки Анны Петровны оживляются при виде Кати. Старуха высовывается из квартиры и тихонько манит крючковатым пальцем удивленную девочку, шепча: «Иди сюда, модница-красавица… У меня есть для тебя кое-что…»
Она видела, как заинтригованная Катя заходит в квартиру и старуха, оглянувшись по сторонам, быстро запирает дверь.
Самую последнюю дверь в жизни Кати, которая отрезала ее от всего – от папы, мамы, сестры, друзей в школе, шоколадного рожка, мультиков с котом Леопольдом… Взрослой жизни.
Любви и семейного счастья.
И вообще, от всего остального на свете.
Она видела, как старуха едет в электричке, а в ее сумке, в тройном пакете со льдом лежит рука Кати. Бедная, маленькая ручка с тоненькими, поджатыми в отчаянии пальчиками.
Конечно, это брак в будущем чучеле кошки, но безопасность прежде всего… К тому же немного гипсового раствора, и вуаля, настоящую руку, то есть лапу, не отличишь от искусственной…
– Ты ждала меня? Ждала меня все это время?
Голос Насти был слабым и хрупким, как трепетавшее пламя догорающей свечи. Она прижала высохшую мумию сестры к себе, а горячие слезы чертили дорожки по ее лицу.
Один стеклянный глаз «кошки» выпал и, стукнувшись об лавку, отскочил в снег.
Так они и сидели, обнявшись. На сестер продолжал сыпать снег. Вот только снежинки, попадая на кожу их лиц, таяли только у одной из них.
2015 год, декабрь
Михаил Киоса
Сказка
Утром серого сентябрьского понедельника Сергей медленно умирал в офисе. О, если бы это было похмелье! Пусть даже самое тяжёлое, когда мозги болтаются в черепной коробке, как дерьмо в проруби, желудок завязывается морским узлом, а мир вокруг заслуживает немедленной гибели, – Сергей с радостью принял бы всё это. Но нет, выходные прошли вполне спокойно.
Его скрутил оглушающий приступ хандры – снова в начале осени, после первых опавших листьев. Проснувшись уже с этой заразой на загривке, Сергей понадеялся, что найдёт спасение на работе, среди людей. В офисе он увидел тускло-серых коллег, которые молча справляли траур по безвременно ушедшему воскресенью. Шеф, который мог бы раскачать это болото, запаздывал.
Сергей недвижно сидел перед монитором, и ему казалось, что за лбом тяжело кружатся хлопья сизого пепла. Крошась, они засыпали прахом глазницы, плотной пылью оседали в ушах. Он знал: когда пепел заполнит всю голову, ему останется просто сидеть, уставившись в стекло монитора запылившимся стеклом глаз.
Но пока этого ещё не произошло…
Медленно, слыша негодующий шорох осыпающегося с души пепла, Сергей потянулся мышкой к «Избранному». Взгляд упал на одну из любимых папок: подборка сайтов с голыми девками. Но внутри почему-то ничего не отозвалось, и Сергей посмотрел на следующую строчку.
Папка «Игры».
Лет девять назад он буквально жил в одном сетевом проекте, где игроки сражались друг с другом своими персонажами. Там кипели войны Света и Тьмы, могущественные кланы облагали города данью, а на форуме всегда хватало интересных тем и жарких обсуждений. Сергею даже сны снились про этот мир, в которых картинки оживали и всё было по-настоящему: битвы, интриги, любовь.
Потом проект захирел, и Сергей ушёл искать другие игры. Что-то даже понравилось, но не так, как тот – первый – мир. Постепенно увлечение и вовсе сошло на нет, оставив на память папку со ссылками.
Ворошить прошлое Сергею не захотелось. А вот поискать что-то новое… за пепельной круговертью он ощутил смутную тень желания и потянулся к ней.
На запрос «онлайн-игры MMORPG» поисковик мигом выдал кучу ссылок. Скользя взглядом по строчкам, которые обещали то, что он уже когда-то видел, Сергей добрался до конца первой страницы и тут споткнулся об IP-адрес. Просто цифры с точками, и больше ничего.