Нейлоновая шубка
Шрифт:
— Он самый, — сказал Жандарбеков.
— Про меня?
— Про совместителя.
— Выходит, вы тоже совместитель.
Жандарбеков кивнул головой и с жаром ударил по клавишам.
— Весь мир полон совместителей, — меланхолично заметил Лошатников. — Всем мало одной профессии.
— Что нас еще интересует? — грубовато спросил фельетонист.
— Как он будет называться?
— На заголовок не обидитесь. Подберем что-нибудь подходящее.
— И у вас не дрогнет рука? Я же работник искусства!
— Не дрогнет! — заверил Жандарбеков.
На
Вскоре появился фельетон Жандарбекова. Куплетист сел на мель. Полгода он не дарил публике своих реприз. Он начал подумывать, что жизнь в искусстве ему не удалась. Незаметно подошла зима с ее каникулярной страдой. Как и всегда, в высших эстрадных сферах началась паника. Выяснилось, что не хватает дедов-морозов. Эта история повторялась из года в год. Елочных площадок оказывалось больше, чем рождественских стариков. Об этой пугающей диспропорции много говорили, принимали развернутые резолюции, издавали многолистные приказы, а дедов все равно не хватало.
Со Снегурочками обстояло несколько проще. Детский сектор горэстрады был укомплектован пожилыми травести, которые легко оборачивались Снегурочками. Наличие баб-яг тоже обеспечивало план. Но вот со сказочными бородачами дело не выправлялось.
Когда началась очередная паника, Лошатникову предложили стать дедом-морозом. Он согласился, не раздумывая. Ему вручили парадную униформу: парчовый армяк, турецкие сапоги с загнутыми носами, обшитый бисером кушак, боярскую шапку и полуметровую бороду.
Лошатников без труда выучил приветственную речь, пару детских реприз и загадок. Он легко освоил рождественскую прозодежду. Лошатников оказался одним из самых мобильных дедов-морозов. Он умудрялся ежедневно выступать на восьми площадках. Такси поджидало его на улице. Невыключенный счетчик разогревал его артистический темперамент. Ворвавшись в зал, он хриплой скороговоркой отбарабанивал приветствие. Затем в темпе бросал несколько реприз, загадок, шарад, после чего, пожелав всем учиться только на пятерки, рысью покидал зал. Перепрыгивая через три ступеньки, Лошатников с неприличной для деда-мороза поспешностью бежал к такси. Шофер, знавший назубок маршрут, молча включал скорость.
На оперативных совещаниях в горэстраде Лошатникова ставили в пример как передового деда-мороза, болеющего за план.
— Учитесь у него экономить время, — призывал Говорухин. — Он даже обедает и ужинает не снимая сказочной бороды!
В разгар елочной страды эстрадник сильно притомился. Пару раз он переврал текст приветственной речи, напутал с загадками. Сказывалась перегрузка. Чтобы не свалиться с ног, он начал взбадривать себя коньяком.
В последний день каникул дед-мороз несколько переоценил свои силы и недооценил качество продукции треста «Арарат». Он хлебнул лишнее. Лошатников вбежал на сцену веселый, жизнерадостный, со сбитой набок бородой!
— Привет, ребята! — прокричал он.
— Здравствуйте, дедушка Мороз! — дружно донеслось из зала.
— Как жизнь молодая течет? — развязно продолжал он. — Вы уж меня извините, опоздал. Задержала, понимаете, эта старая склочница баба-яга с мерзавцем серым волком. Пришлось им дать по лапам!
— Что вы говорите? — возмущенно прошептала Снегурочка, молодящаяся пятидесятилетняя дама в коротеньком сарафанчике и белой пуховой шапочке, из-под которой выбивалась фальшивая коса толщиной в корабельный канат.
— Помалкивай в тряпочку! — огрызнулся Лошатников.
— Вы пьяны! — ужаснулась Снегурочка.
— Брось звонить, старая! — отбрил Лошатников. — Иди нянчить внуков!
Елочная фея отпрянула от своего партнера.
— Так вот что, ребята, — сказал дед-мороз, в чьей крови уже во всю силу заиграли звезды «Арарата». — Отгадайте загадку: сверху лукошко, снизу картошка, сбоку плошка!
Зал загудел.
— Не знаете? Я тоже не знаю! — беззаботно сообщил Лошатников. — А теперь решим задачку!
Лошатников порылся в своей памяти. Как назло там не нашлось ни одной задачки.
— Давай, бабуля, выручай, — шепнул он Снегурочке. — Чего молчишь?!
Снегурочка со слезами на глазах покинула сцену.
— Ладно, обойдемся, — решил дед-мороз. — Тоже строит из себя дошкольницу… Я дам вам, ребята, задачку из жизни. Вот я, дед-мороз, получаю за каждое выступление пятьдесят рублей. Сколько я получу в день за восемь выступлений?
Родители, сидевшие в зале, возмущенно зашумели.
Дали занавес. Разыгрался большой скандал. Лошатников снова попал в печать. Ему запретили показываться на эстраде.
Всю зиму проштрафившийся дед-мороз безбедно жил на деньги, заработанные в каникулярную страду. Весной дружки устроили его администратором в цирковую кавалькаду. А через год все прегрешения Лошатникова были забыты и он перевелся в горэстраду. На этот раз он стал руководителем коллектива, где работал старый иллюзионист Сольди — сын Сольди.
Глава двадцатая
Викторина Аркадьевна была далеко не первым увлечением Иннокентия Лошатникова. Сильные чувства несколько раз приводили его в загс. Несмотря на это, он утверждал, что женщины для него, как и для Наполеона, не играют решающей роли.
Викториной Аркадьевной он увлекся неожиданно. Его вдруг потянуло к этой спокойной, уютной молодой женщине. Со свойственным ему пылом Лошатников бросился в новую любовную авантюру. Жена старого иллюзиониста оказала стойкое сопротивление. Лошатников не отступил. При каждом удобном случае он начинал лобовую атаку.