Незабываемые дни
Шрифт:
— Ты о чем? — спросил Адам.
— Это я так… Про людей вот думаю. Много забот у наших людей, помогать им надо, тяжело им приходится. Ну хватит на сегодня…
20
Утром, когда Заслонов и Красачка умывались на кухне, туда вихрем ворвалась девушка. Еще с порога она крикнула:
— Братец, немцы!
— Какие там немцы?
— По всей улице облава и обыски, что-то ищут!
— Ну и чорт с ними!
— Хорошо тебе говорить, а у меня…
Девушка заметила Заслонова и в замешательстве умолкла. По виду она была похожа на подростка. Одна косичка, видно, туго заплетенная, смешно задиралась вверх, и это еще больше увеличивало сходство с подростком, с школьницей, которой самое время взять книжки и отправиться в школу.
Однако Адам не на шутку встревожился:
— Допрыгаешься в конце концов со своими авантюрами! Ей в куклы играть, а она сует свой нос, куда не следует! Где немцы?
— Да на улице. К соседям пошли….
Заслонов взглянул на девушку. Она держала в одной руке за спиной большой сверток, робко глядя на брата, который, видно, и сам немного растерялся. Пока девушка старалась что-то передать Адаму, Заслонов заметил в ее руке ложе обыкновенного немецкого автомата, завернутого в полотенце. Заслонов быстро оглядел кухню. Рядом с плитой стояла старая жестяная печурка, отслужившая свой век и вынесенная сюда из комнаты. Тут же валялось несколько коленчатых печных труб, ржавых и во многих местах прогоревших. Заслонов подошел к девушке, молча взял из ее рук автомат, торопливо сунул его в трубу и заткнул ее попавшейся под руку тряпкой.
— Есть еще что-нибудь?
— Листовки вот…
Она вытащила из рукава пачку листовок, и они мгновенно очутились там же, где лежал автомат.
Все это продолжалось не дольше чем полминуты. А Константин уже подавал девушке полотенце, мыло. Резко приказал ей:
— Айда к рукомойнику, мойтесь, мойтесь!
Смущенная, покрасневшая, она молча повиновалась.
В кухню вошли немецкие солдаты и полицейские. Бегло просмотрев документы, прошли по трем комнатам домика, в которых разместились небольшие семьи обоих Красачек: старого и молодого. Хозяева также предупредительно указали на вход в погреб.
Наконец, солдаты и полицаи двинулись на соседний двор. Заслонов и Красачка зашли на кухню. Девушка вытиралась полотенцем, и чем дольше она вытиралась, тем более мокрым становилось ее лицо. Она плакала. Это видно было по ее вздрагивавшим плечам, а голову она отворачивала, чтобы не показать своих заплаканных глаз.
— Ты чего раскисла? — уже мягко обратился к ней Адам. — Как стыдно! Никогда в жизни я так не терялась. Если узнают наши…
— Какие там наши!
Но девушка уже пришла в себя. Она глядела на брата спокойно, и глаза ее, казалось, говорили без слов:
— Hv зачем расспрашивать? Да еще при чужом человеке…
— Автомат откуда? Листовки?
— Автомат? — девушка лукаво прищурила глаза. — Оттуда…
Так я тебе сразу и сказала, как же, подожди немножко.
— Вот я скажу отцу, так он тобой займется как следует, он уж тебя научит, как совать нос не в свои дела.
Девушка резко выпрямилась и, бросив колючий взгляд на брата, молча занялась своим арсеналом.
— Я у тебя серьезно спрашиваю: где ты взяла автомат и зачем он тебе?
— Нашла. Вечером какой-то человек бежал по улице, за ним, видно, гнались немцы, ну он и бросил через забор в наш огород все это.
— Так я тебе и поверю!
— А это уж твое дело… — и с самым независимым видом продолжала возиться с заржавленной печной трубой.
— Постой! Познакомьтесь! Это, Костя, сестра моя, домашний тиран.
— Ну как же тебе не стыдно?.. Лена… — смущенно сказала девушка, пожимая руку Заслонову.
— Заслонов! — он на мгновенье задержал ее маленькую, почти детскую руку.
— Как, как вы сказали?
— Инженер Заслонов.
— Жених Нади Канапельки? — Лена вся вспыхнула, и краска залила ее щеки.
Тут уж немного смутился и Заслонов.
— Что вы, Лена? Какое тут жениховство?
— Но вы знаете Надю Канапельку.
— Знаю. Что же из этого следует?
— И работаете в депо?
— Работаю.
— На немцев?
— Однако вы неплохой следователь. Откуда вам все это известно?
— Про таких… про таких… знают все… — отрывисто произнесла Лена, с силой вырвала руку и, сильно хлопнув дверью, стрелой вылетела из кухни.
— Не обращай внимания! Кипяток… Видно, ей наговорил про тебя разные небылицы один наш сосед, молодой парень с завода. Он как будто из ваших мест — Игнат Лагуцька.
— Знаю. Неплохой парень.
— Должно быть, Лена такого же мнения о нем. Что-то смахивающее на симпатию. Может, и больше чем симпатия, я в такие дела не имею привычки вмешиваться.
— Говоришь, он живет по соседству с вами?
— У жениного отца на квартире.
— Интересно было бы повидать его.
— А я сейчас спрошу у Ленки, она должна знать, дома ли он.
Когда Адам спросил у сестры, дома ли Игнат, та сердито напустилась на него:
— Ты, видно, забыл, где твои глаза? Кого ты привел в дом? Это предатель, темный человек.
— Тише, тише! Почему же он предатель?
— Он работает на немцев.
— Выходит, что и я, и наш отец тоже предатели, ведь и мы работаем на немцев.
— Вас погнали из лагеря на работу. А он — ты должен это знать — он ушел от наших, он, по слухам, через линию фронта перешел, чтобы попасть к немцам. И ты его еще приводишь в дом, чтобы он тут все выведал, беду на нас накликал.