Незапертая Дверь
Шрифт:
— Ничего, — успокоила жемчужная дама, загадочно улыбнувшись. — Им не судьба долго радоваться. Их ждет маленький сюрприз от повелительницы вод.
Теряющаяся в темноте незаметная фигура мага обозначилась на стене похожей на крысу тенью, и он впервые вышел на свет, решив подправить нюансы.
Да что же это?! Второй раз такой облом! Положив книгу на столик, я пошла к двери, цыкая на лающего Пешку. Потом опомнилась и глянула на часы. Половина одиннадцатого! Кого это принесло так поздно?
— Кто там? — строго тявкнула я через дверь.
— Я, День, — услышала в ответ голос Либры.
— Что случилось? — спросила я, впустив ее в прихожую. С мокрым зонтиком, со спортивной сумкой на хрупком плече, она выглядела жалкой. Давно ее такой не видела.
— Могу я пожить у тебя несколько дней? Я поругалась с братом и ушла из дома. Не хочу, чтобы они с матерью знали, где я.
— Проходи.
— Ты на меня не обижаешься за наш последний разговор?
— Проехали.
Разложив вещи и переодевшись в пижаму, Либра налила себе стакан молока и расположилась у телевизора. А я, вспомнив, что не выгуляла Пешку, поморщилась перспективе мокнуть под дождем. Но смиренно оделась и отправилась к заброшенному палисаднику. К счастью, пекинес не любил лужи, поэтому, поспешно сделав свои дела, без конца отряхиваясь, потрусил домой.
— Читаешь новую книжку? — оглянувшись на меня, спросила лежавшая на диване Либра и кивком указала на журнальный столик. — Фэнтези, что ли?
— Вроде того.
— Ну и как, интересная?
— Даже очень, — как можно равнодушнее отозвалась я, вытирая грязные лапы Пешки. — Ты лучше расскажи, что у тебя опять стряслось? Из-за чего поссорилась с братом?
— Ой, я как вспомню, меня трясти начинает!
С час Либра изливала душу, жалуясь на придирки и издевательства своего братца. Тот уже не раз позорил ее перед друзьями, отыскивая и набивая всем подряд физиономии. Мать заставляет дочь приходить домой не позже девяти, а Либра иногда слоняется по городу всю ночь. А потом брат награждает ее пощечинами, таскает за волосы и обзывает потаскухой. После того, как он обнаружил повесившегося отца, погубленного равнодушием молодой любовницы, у него и начались эти заходы. А расплачивалась за смерть отца Либра. Похоже, она напоминала чокнутому братцу разрушившую их семью девицу.
Вполуха слушая давно известную историю, я вдруг подумала: а не дать ли моей Клеопатре почитать «Незапертую Дверь»? При этом, не раскрывая всех странностей, связанных с ней. Как она отреагирует на обложку и содержание? После, сверю ее ощущения со своими. Странно, но к Либре я книгу не ревновала.
— Хочешь тоже почитать? — спросила я, когда мы укладывались спать.
— Вообще-то я фэнтези не люблю, — равнодушно дернула плечом Либра, и я почему-то подумала о Косте, что был бы счастлив, окажись сейчас на моем месте. — Предпочитаю женские романы. Чтобы сплошная любовь-морковь, охи-вздохи, хэппи-энд. А эти гоблины всякие, гадливые чудовища, потные мужики в бренчащих сетках… да-да кольчугах. Фу.
— Я тоже фантастику и фэнтези не особо жалую. Но стала читать и просто оторваться не могу! Там все замешано на любви, но она не набивает оскомину, в отличие от твоих женских романов. Тебе понравится.
— Да? Тогда лады. В свободное время загляну.
На этом и закончили, прежде чем расцеловаться, отвернуться и приготовиться ко сну. Но тут я вспомнила о Ваньке, о Косте и Лариске Зажигалке и мы с Либрой проболтали почти до утра, хихикая и ворочаясь под покрывалом. О, господи, как я по ней, оказывается, соскучилась! Она и Верка – две половинки меня.
Две створки единого триптиха.
В промежутках между хихиканьем и залпом повествования, я мысленно возвращалась к полотну-обложке, к героям книги и окольцевавшим их событиям.
* * *
Я не слышала, как Либра собралась и ушла на работу. Проснулась около одиннадцати от требовательного скулежа Пешки, просившегося по нужде на улицу. Выбравшись из-под опутавшего ноги покрывала, я нехотя сползла с кровати. Натянула джинсы, снова вспомнив, что их надо бы постирать, и заткнула нечесаные волосы под бейсболку. Промочив горло, нацепила очки, подхватила Пешку на поводок и отправилась на прогулку. Выходя из дома, вздрогнула, увидев полосатое изваяние, застывшее на скамейке. В первый момент, когда пес принялся лаять, я приняла знакомую фигуру за Игоря Яковлевича. Оказалось, это был Алик, с какого-то перепугу сидевший у подъезда.
— Привет, Денька, — увидев меня, несколько ожил крот.
— Гюнайдын! А ты что здесь делаешь? Пешка! Фу!
— Я… думал, что ты придешь сегодня. Мы же вроде договорились? Я тебя подождал, затем позвонил, а когда ты не ответила, решил узнать, все ли у тебя в порядке.
— Ой, извини! Я проспала. И звонков не слышала. Ко мне Либра нагрянула пожить. Ну ты же нас знаешь. Болтали всю ночь, а потом я вырубилась и с концами. Спасибо за беспокойство. А что, я и дверных звонков не слышала?
Судя по тому, как крот замялся, я поняла, что он не поднимался ко мне. Просто не осмелился, наверное, подумав, что я могу быть не одна. Подхваченная где-то в местах скопления народа вежливость держала его на лавке больше часа. На его счастье он летом не испытывал дискомфорта даже на жутком солнцепеке.
Мы вместе прогулялись по аллее, останавливаясь почти у каждого дерева и куста, пока Пешка проверял свои владения. На обратном пути, тщательно избегая тем о книге, купили бутылку минералки, булку хлеба и полкило печенья.
— Я тебя здесь подожду, — собравшись вновь сидеть на лавке несчастной статуей, сказал Алик.
— Мне понадобится не меньше часа, чтобы привести себя в порядок. Чо ты будешь на жаре сидеть? Идем.
Нехотя согласившийся Алик последовал за мной, великодушно взяв мои покупки, приобретенные на его деньги.
— Есть хочешь? — скидывая в прихожей шлепанцы, спросила я и оглянулась на застрявшего в углу крота. — А чай пить будешь? Тогда посмотри телевизор. Я скоро.
Пока я ставила греться чайник, наспех заправляла постель, кидала в миску Пешки паштет и искала, что бы надеть, Алик горел от нетерпения. Я это чувствовала, хотя он, наверное, был уверен, что ничем себя не выдал. Он выискивал взглядом то место, где могла лежать книжка. Я поняла это, когда он задержался у полки, отираясь у Хайяма и Шагинян.
Взяв чистую одежду и скакнув в ванную, решив быстренько сполоснуться, я нашла лежавшее на поверхности объяснение тому, что привело Алика к этому дому. До того, как я уничтожила в себе блондинку, он появлялся рядом со мной довольно редко. Как-то не получалось состыковываться: как-никак я жила на другом конце города. И он не очень-то волновался, а тут вдруг забеспокоился, что я не пришла. Нет, крот, тебя привело сюда постыдное, непреодолимое желание снова коснуться шелковистых страниц, сладость которых ты вчера едва-едва пригубил. И этот «глоток» растравил твою жажду, разбудил желание поглощать и быть поглощенным. И тебя, флегматичного анахорета, ведущего обыденно-скучный образ жизни, она поймала в свои коварные сети. Ах, Алик! Терпеливый паук больше не мог ждать, когда бабочка подлетит к нему сама?