Незапертые чувства
Шрифт:
– Это обслуживающая шахта Тренировочного центра, - говорит Кастор.
Я глубоко вздыхаю. Наземным путем от Тренировочного центра до дворца президента можно добраться за час. Значит, по туннелям путь займет часа два-три.
«Труба» впереди расходится по двум направлениям. Поллукс ведет нас левее.
Как только мы сворачиваем в нужный рукав, по туннелям эхом начинают разноситься жуткие крики. Мы начинаем оглядываться по сторонам. Похоже, звук идет из правого рукава.
Вперемешку с криками слышится глухое рычание.
– Китнисс… Китнисс…
Хочется зажать уши.
– Похоже, в подземке нас искали не только переродки, - говорит Финник, держа трезубец наготове.
Я смотрю на свою команду. Все в растерянности. Теперь кажется, что шипение доносится отовсюду. Невозможно понять, с какой стороны двигаются переродки.
На какой-то миг я даже задумываюсь о том, чтобы сорваться и сбежать от отряда, чтобы отвлечь внимание тварей на себя и дать остальным выбраться живыми из этого лабиринта.
– Значит, они запрограммированы не только на Китнисс, - говорит Пит. – Иначе бы они не стали трогать миротворцев.
План побега с треском проваливается. Эти твари быстро со мной справятся и пойдут за остальными. Их ничто не остановит.
– Попробуем выбраться к Транзиту, - говорит Боггс. – Там куча ловушек, может, удастся заманить переродков в мясорубку, если они нас нагонят.
Все дружно соглашаются с планом, так как ничего другого не остается. На улицу выбраться мы не можем - там сейчас толпы миротворцев.
Бегом добираемся до винтовой лестницы, ведущей на уровень ниже. Спустя пару ответвлений мы выбираемся к Транзиту. Это широкое шоссе, по которому осуществляются все грузоперевозки по столице. Здесь тяжелый транспорт может свободно передвигаться по городу, не мешая движению на поверхности.
Сейчас Транзит пуст.
Мы с Гейлом взрываем первые ловушки, давая возможность отряду пробраться к следующему перекрестку, за которым, если верить голо, находится ловушка-мясорубка.
Пит предлагает пройти вперед по краю шоссе и затем активировать ее. Возможно, переродки окажутся не слишком умными и не станут искать пути обхода.
Прижавшись к стене, мы перебираемся на безопасный участок. Заворачиваем за угол и останавливаемся, чтобы запустить мясорубку.
Здесь то мы и натыкаемся на новую ловушку. Голо ее не показывал. Расчет был именно на то, что никто не успеет спохватиться.
Чувствую, как кто-то хватает меня за руку, отталкивая к стене. Я больно ударяюсь головой о холодную плитку. Оборачиваясь, вижу, как Гейл опускает свой лук. Две его стрелы лежат рядом с ярким столпом света, посреди которого в неестественной позе застыл Мессала. Его рот открыт, хотя он не издает не единого звука, на лице ужасная гримаса. Его кожа начинает краснеть и покрываться волдырями, а в следующее мгновение он, как свеча, начинает плавиться на наших глазах, превращаясь в бесформенную массу. Лужа крови растекается
В этот момент мы чувствуем себя абсолютно беспомощными. Крессида давится от слез, а потом ее рвет на асфальт.
– Нужно двигаться дальше, - кричит Пит, дергая меня за руку.
Я, наконец, отворачиваюсь от того кровавого месива, что осталось от Мессалы, и срываюсь на бег. Перед глазами начинает все плыть. Я уже не вижу ничего перед собой, но Пит не отпускает мою руку.
Звук выстрела приводит меня в чувство. Я начинаю вертеть головой и вижу пулю, застрявшую в плитке в нескольких сантиметрах от моей головы.
И тут мы видим толпу миротворцев, стремительно приближающихся к нам с той стороны, куда мы направлялись.
Позади - мясорубка, впереди - миротворцы. Придется ввязаться в перестрелку. На их стороне численный перевес - миротворцев около трех десятков человек. Но отступать нам некуда.
Я натягиваю тетиву, отправляя стрелу в голову ближайшего миротворца и тянусь за следующей. Звуки выстрелов сотрясают стены туннеля.
Когда мы сокращаем численность противника вдвое, подоспевает подкрепление.
Отстреливаясь, наш отряд начинает отступать обратно к мясорубке. Нам придется снова перебраться на ту сторону, умудрившись не попасть под пули. А там мы, скорее всего, столкнемся нос к носу с переродками. Придется выбирать одно из двух зол.
Когда мы достигаем крайней точки безопасной зоны перед ловушкой, скрываясь от пуль за углом, я краем глаза вижу панику среди миротворцев. Они поворачиваются в противоположную сторону, начиная отстреливаться от невидимого противника. Белые мундиры быстро становятся багровыми от крови.
Шипение перерастает в громкий рык. Я не сразу различаю их. Окрас переродков сливается с бежевой плиткой на стенах туннеля. Их тела похожи на человеческие, с выделяющимися мышцами. Лишь приглядевшись внимательней можно заметить, что вместо кожи у переродков чешуя. На сгорбленных спинах - острые шипы, проходящие по линии позвоночника, толстой вытянутой шеи и затылка. Головой переродки похожи на ящерицу с маленькими, горящими красным огнем глазами и острыми клыками, которые с легкостью вгрызаются в шеи миротворцев, отрывая голову от тела.
Крики стихают в тот момент, когда мы перебираемся обратно на другую сторону от мясорубки.
– Китнисс… Китнисс… Китнисс…
Шипение звучит так громко, будто переродки находятся всего в паре метров от нас.
Воздух начинает наполняться знакомым приторным запахом, который замечаю только я. К горлу резко подступает тошнота. Розы и кровь. Новое послание от Сноу. Он словно говорит мне, что я не смогу от него скрыться. Я подавляю рвотный порыв, тяжело сглатывая.
Гейл запускает стрелу в центр ловушки, когда горящие глаза появляются из-за угла. Тела переродков перепачканы кровью.