Нежная буря
Шрифт:
Принесли еду, и она оказалась неожиданно хорошей. Бифштекс был в самый раз — нежный, среднепрожаренный, как Кардинал любил. Лицо же Делорм выражало нескрываемый восторг.
— Как морепродукты, ничего?
— «Ничего»? Да они просто замечательные.
Вкусная еда подняла им настроение. За ужином они говорили о том, что сделали сегодня и что им предстоит сделать завтра. По-прежнему были неясны мотивы убийства Шекли, но, если завтра им улыбнется удача, один такой мотив можно будет выявить. Потом они перешли на обсуждение более личных тем. Кардинал спросил
— Эрик… или как его зовут? Судя по твоим рассказам, славный малый.
— Да, очень славный, за исключением того, что он считал нужным трахать все, что движется. Иногда я понимаю, почему женщины становятся лесбиянками.
Они помолчали. Делорм какое-то время смотрела в сторону, потом чуть наклонилась вперед:
— Джон, мы об этом ни разу не заговаривали с тех пор, как ты в прошлом году чуть не ушел из полиции, но скажи мне как другу: на тебя до сих пор давят Рик Бушар и компания?
— Немного.
— Так я и знала. И что они?
— Прислали открытку. Им известен мой домашний адрес.
— Домашний? И что ты собираешься делать?
— Бушар еще не отсидел свое. Есть шанс, что он начнет чудить и ему добавят еще несколько лет.
— Но ты же не можешь на это рассчитывать.
— И потом, может быть, все это пустые угрозы. Он двенадцать лет провел за решеткой. Какой ему смысл охотиться за мной, если он не хочет снова туда угодить? Думаю, это обычное тюремное бахвальство.
— Надеюсь. Скажешь, если понадобится моя помощь.
— Спасибо, Лиз. Может быть, теперь сменим тему?
— О чем бы нам поговорить?
— Расскажи мне о своем худшем в жизни свидании.
— Это трудно. Их было так много.
Делорм принялась рассказывать историю о свидании с одним гонщиком, которое началось со штрафа за превышение скорости и кончилось спущенной покрышкой под проливным дождем. За ужином Кардинал невольно заметил, как меняется Делорм, когда она не занята работой. У нее было на удивление выразительное лицо. В отделе она вела себя с бесцеремонной решительностью, которая помогала ей держать людей на расстоянии и не давать им разгадать ее чувства. Но теперь, после окончания рабочего дня, в другом городе, она словно бы сняла защиту. Ее жесты стали более размашистыми, она пучила глаза, описывая бешеную езду с гонщиком, и начинала растягивать слова, как слабоумный, пересказывая фразы, которые он ей говорил. У Кардинала возникло ощущение, что в ней проявляется сейчас что-то более эмоциональное, более женственное и, может быть, более французское.
Опустошив тарелки, они какое-то время сидели молча.
— Хочешь еще пива? — спросил Кардинал.
Делорм пожала плечами, что на мгновение подчеркнуло очертания ее груди. Она помахала официантке и крикнула ей через весь зал:
— Можно мне еще пива? И еще один «лабатт» моему отцу.
Когда они вернулись в гостиницу, их окликнула одна из дежурных. Говорила она по-французски.
— Мисс Делорм, прошу прощения, но у нас серьезные проблемы. На первом
— Ничего страшного. Переведите меня в другой.
— В этом и состоит проблема. У нас все занято. Свободных номеров нет.
Делорм взглянула на Кардинала:
— Представляешь?
— В общих чертах представляю.
— Честное слово, в следующий раз остановлюсь в «Королеве Елизавете».
Она повернулась к портье, опять перейдя на французский. Кардинал мало что понимал, но с восхищением заметил, что Делорм не потеряла самообладания и не стала повышать голос, даже когда выяснилось, что ситуация хуже, чем казалось.
Она снова обернулась к Кардиналу:
— Километрах в двух отсюда — «Холидей-инн». Они мне заплатят за номер там.
— Вы уверены, что у вас нет больше никаких свободных номеров? — спросил Кардинал у девушки. — Наверняка в гостинице найдется хотя бы…
Та ответила с сильным акцентом:
— Да, обычно это не проблема. Но сегодня у нас целый этаж занимает школьная хоккейная команда. Извините.
Кардинал всем сердцем сочувствовал Делорм. Она вдруг показалась ему маленькой и измученной.
— Переселяйся в мой номер, — предложил он. — А я перееду в «Холидей-инн».
— Ни за что. Не буду же я тебя выгонять.
— Есть другой вариант. Оба будем жить у меня. В комнате две двуспальные кровати.
Делорм покачала головой.
— Мы же взрослые люди, — сказал он негромко. — Я не собираюсь на тебя накидываться.
— И чтобы потом весь отдел над нами потешался? Нет уж, спасибо.
— Откуда они узнают? Я не буду никому рассказывать.
— Лучше я пойду куда-нибудь еще.
— У тебя был длинный день. Ты устала. А утром мы хотим начать пораньше. Перебирайся ко мне в номер.
— Ну ладно, помоги мне, Джон. Но если ты кому-нибудь расскажешь — хоть кому-нибудь, — я больше никогда в жизни не буду с тобой разговаривать.
Кардинал лег в постель, пока Делорм чистила зубы в ванной. Он хотел было позвонить Кэтрин, но в присутствии Делорм делать это было как-то неловко. Вынув книжку в бумажной обложке, он заставил себя прочесть несколько страниц.
Когда дверь ванной открылась, он постарался сосредоточить взгляд на странице, но все же краем глаза увидел, что Делорм еще одета. Тогда он перекатился на бок, отворачиваясь, и только после этого услышал, как она раздевается: звук расстегиваемой молнии на джинсах.
Раздался глубокий вздох: она забралась в постель. В номере слишком жарко. Интересно, в чем она лежит под одеялом?
Кардинал снова лег на спину и стал придумывать, что бы такое сказать. Конечно, не стоило говорить о чем-то слишком личном, так как это могло быть воспринято как своего рода провокация. Но и возвращаться к обсуждению расследования ему тоже не хотелось. Интересно, а Делорм испытывает что-то хотя бы отдаленно похожее? Тоже раздумывает, что бы сказать? Представляет себе разные вещи?