Нежное притяжение за уши
Шрифт:
Федорчук мерил тяжелыми шагами комнату, кусал губы и хмурил брови. «Лампочка Ильича», висевшая под потолком, слегка покачивалась в такт его шагам.
— Ну, что ты по этому поводу думаешь? — с надеждой спросила Машуня. Ведь это черт знает что такое!
Федорчук кивнул.
— Вот именно! Черт знает что! Пока стало ясно лишь одно: убийца не был профессионалом. Настоящий киллер в наше время вооружен несколько по-иному. А эту винтовку, по всей видимости, отрыли на каком-нибудь огороде у партизанского дедушки.
— Неужели из такой рухляди еще и стрелять можно? — удивилась Машуня. Ведь ей же больше ста лет!
— Ну и что! Мне наши эксперты сказали, что изначально такие винтовки состояли на вооружении австрийской армии еще до Первой мировой, потом во время революции их завезли в Россию. В Великую Отечественную из нее палили…
Тут какая-то идея озарила и без того светлый ум Федорчука, и он пресекся на полуслове.
— Слушай-ка, — произнес он, подскакивая к Машуне, — а ведь убийца специально избрал момент фейерверка для того, чтобы отправить Стаса на тот свет! Глушитель непрофессионал сделать не мог… Да и вообще в другом месте и в другое время из такого оружия не постреляешь. Длина Манлихера составляет тысяча двести семьдесят миллиметров, просто так по городу с ним не походишь… Так что убивать во время салюта было самое милое дело: выстрел заглушается, пьяные гости смотрят вверх и не сразу замечают, что жених уже покойник… И у преступника есть несколько дополнительных секунд, чтобы скрыться. Так что он все очень верно рассчитал.
— И что ты будешь делать? — спросила Машуня, затаив дыхание.
— А гости были в курсе, что на свадьбе будет салют? — раздался вдруг из-за стенки голос тети Капы.
— Не знаю… — растерялся Федорчук.
— А я знаю! — торопливо заверила Машуня. — Я же с пиротехниками на эту свадьбу приехала. И мне Руслан (он у них главный) сказал, что это будет сюрприз.
— Ну так надо к этим техникам идти, — сделала вывод тетя Капа. — Они вам и скажут, кто им этот сюрприз заказал! А там и убийцу найдете. Ведь он должен был заранее знать о салюте.
От радости Федорчук аж стукнул кулаком по стене.
— Тетя Капа! Вы умница! — От нахлынувшего азарта он даже забыл удивиться, что продавщица водки в разлив была в курсе всех тонкостей расследования. Хотя чему удивляться? С таким стенами он и сам знал содержание кажджого телесериала, просматриваемого соседками.
Но тетя Капа уже принялась добродушно ворчать:
— Умница… Я знаю, что умница! А ты бы в благодарность не скакал по квартире всеми вечерами… А то у меня в буфете тарелки дребезжат! Я уж чаю, скоро стукнешь своей лапищей по стене, да так ко мне и проломишься!
Сколь Федорчук не доказывал Машуне, что она не имеет права участвовать в его следственной деятельности, адвокату Иголиной было все нипочем: она решила не отставать от Ивана ни на шаг и все тут. Так они и добрались до дома Руслана: Иван утверждал, что сам будет общаться с пиротехником, а Машуня уверяла, что без нее у Федорчука ничего не выйдет, ибо Руслан в своей жизни интересовался только женщинами и фейерверком, и со следователем даже разговаривать не станет.
Но когда они поднялись к квартире пиротехника, то выяснилось, что разговаривать все равно не с кем: под медной проволочкой, пересекавшей дерматин дверной обивки, была всунута лаконичная записка: «Дома меня нет. Ушел гулять. Руслан».
— Это что такое? — нахмурился Федорчук, разглядывая послание.
А Машуня широко улыбнулась.
— Я ж тебе говорила! Ты без меня ни в жизни бы его не нашел!
— Так ты знаешь, где он?
— Конечно! Он пиво пьет. Здесь рядом есть пивнушка: «Три носорога». Так он, скорее всего, там.
Подвальная пивнушка, в которой обычно зависал Руслан-пиротехник, была весьма злачным местом. Машуня ее терпеть не могла из-за низких потолков и вечной накуренности. А еще там постоянно торчало с десяток мужиков, которые были не в состоянии общаться без трехэтажных выражений.
Набрав в грудь побольше свежего воздуха, она распахнула дверь и начала осторожно спускаться по крутым ступенькам. К ее величайшему удивлению на одной из лестничных площадок стояла красная детская коляска. Из нее выглядывало очень серьезное лицо младенца, который просто-таки пялился на мигающих по стенкам голых тетенек.
— Родиться не успел, а все туда же! — покачала головой Машуня.
— Да он же не понимает еще, — заступился Федорчук.
— Зато родители много понимают! Еще говорить не научили, а уже в кабак приперли!
… Руслан сидел за стойкой и медленно пил пиво из высокого стакана с вычурной символикой на боку. Машуня протолкалась к нему между нецензурными завсегдатаями.
— О, привет! А я как раз хотел тебе позвонить! — обрадовался ей пиротехник, раскрыв свои широкие объятия. Он был уже изрядно навеселе и слегка клевал носом.
Машуня ловко вывернулась из его рук и показала на Федорчука, согнувшегося в три погибели, чтобы не стукаться головой о низкий потолок.
— Познакомься пожалуйста, это следователь Иван Федорчук. Помнишь, жениха на свадьбе убили? Так вот он расследует это дело.
— Он меня уже допрашивал! — нерадостно проговорил Руслан и пожал руку следователю.
— Мне надо задать вам еще пару вопросов, — сказал Федорчук, присаживаясь рядом на высокий стул.
— Валяй.
— Скажите, Руслан, кто заказывал у вас фейерверк?
— Мужик какой-то, на «П» фамилия. Самый главный он у них.
— У кого?
— Ну у тех, кто свадьбу справлял. Если хотите, я в записной книжке посмотрю.
Он с трудом поднялся со своего места и направился вверх по лестнице. Федорчук с Машуней поспешили следом, чтобы ловить его под белы рученьки в случае чего.
У коляски Руслан вдруг остановился, засунул руку под ребенка и извлек оттуда потрепанный органайзер. Ребенок захныкал.
— Не вздумай мне реветь! — шикнул на него Руслан.
— Это что, твой?! — изумилась Машуня, дико смотря на пиротехника.
— Да, это моя дочка Катюха. Наша мама уехала к предкам, и я вот повез ее погулять.
Машуня стояла в полной растерянности.
— А мы подумали, это мальчик, — проговорил еще более потрясенный Федорчук. Он-то общался с Русланом в первый раз.