Нежность к ревущему зверю
Шрифт:
– Вот какой вопрос: мы сейчас где находимся?
– Булатбек, уточни.
Связанные самолетным переговорным устройством (СПУ), все на борту слышали каждое слово, к кому бы оно ни относилось.
– Подходим к городу Перекаты, - начал Саетгиреев, - удаление от места взлета...
– Сколько мы ушли?
– торопил Углин.
– Чего-то у нас непорядок.
– Удаление - двести пятьдесят километров.
– Так, двести пятьдесят, - голос Углина звучал тревожно.
– Значит,
– Так, - сказал Лютров, чуя недоброе.
– ...У нас топлива сейчас... восемнадцать тонн. И уходит очень быстро.
– Что вы, ребята?
– Лютрову было чему удивляться: перед вылетом на борту находилось около шестидесяти тонн горючего.
Но по диктующему голосу Углина Лютров понял, что ведущий не только старается быть точным в подсчетах, но и требует, чтобы к его словам отнеслись серьезно.
– Впечатление такое, - продолжал он, - что с одной стороны, с левой, уходит топливо. Очень быстро.
– Так.
– Кроме седьмых баков, - добавил бортинженер Тасманов.
– И расходный тоже уменьшается. Поэтому...
– Так.
– Ну и шутки у вас, Иосаф Иванович, - невесело сказал Костя Карауш.
– Увы, Костя, это не шутки... Так вот насчет эшелона. Может быть... До Перекатов сколько?
– А сядем мы там?
– Чернорай понял, куда клонит ведущий.
– Булатбек, сколько там полоса?
– До Перекатов триста. Полоса...
– Запасной аэродром у нас какой?
– опять спросил Углин.
– Полоса в Перекатах две... да, две тысячи метров.
– Давайте тогда вернемся, - сказал Тасманов.
– Погодите. От места взлета сколько ушли?
– спросил Углин.
– Двести пятьдесят.
– Тогда погодите разворачиваться, лучше идти на Перекаты.
– Булатбек, в Перекатах что за аэродром?
– спросил Лютров.
– Я там не был.
– Новый аэродром, бетонная полоса. Я был да нем.
– Костя, запроси погоду Перекатов, быстро, - сказал Лютров.
– Понял: погоду Перекатов.
– Восемнадцать тонн, - сказал Лютров, - это, братцы, надо снижаться.
– Да, надо снижаться, - отозвался Углин.
– И садиться в Перекатах. Что-то с топливом...
– Сколько до Перекатов, Булатбек?
– спросил Лютров.
– Около двухсот пятидесяти, командир.
– Надо сниматься, - сказал Тасманов.
– И обратно двести пятьдесят?
– Обратно уже больше, - проговорил Чернорай.
– Командир, погода в Перекатах ясная, слабая дымка.
– Булатбек, настраивайся на Перекаты, - распорядился Лютров.
– Чтобы не возвращаться, - сказал Чернорай.
– Хорошо, - сказал Лютров.
– А как вес? Если мы будем считать, что у нас восемнадцать тонн, а на самом деле вес будет большим? Как мы будем себя чувствовать на полосе аэропорта?
– Ничего, - отозвался Тасманов.
– Ты уверен, что топливо действительно уходит?
– Я грешил на приборы, но они работают.
– Значит, так, - сказал Углин.
– Топливо у нас уходит с левой стороны, правая показывает правильно.
– Так.
– Вот и по расходному баку видно...
– Так.
– ...Поэтому... если мы ошибемся...
– Так...
– ...И у нас в Перекатах вес будет максимальный...
– Так.
– Сейчас я вам скажу... Сто, около ста двадцати восьми тонн. Ничего страшного не будет. А если мы не ошибемся, упадем без керосина.
– Верно.
– Давайте прямо на Перекаты.
– Булатбек, какие машины там садятся?
– "Ан-24", "Ил-14". Полоса хорошая.
– Ну, добро, пошли на Перекаты. Давай, Булатбек.
– Сейчас, командир, готовлю, - Саетгиреев разворачивал карту.
– Костя?
– Да?
– Свяжи Славу с Перекатами, быстро. Слава?
– Да?
– Докладывай, что идем к ним аварийно.
– Понял.
– Слава, работай, - сказал Карауш.
– Понял. На какой станции?
– На обеих.
– Понял, на обеих... Я - 0801, я - 0801, у меня на борту непорядок, буду садиться у вас, доложите возможность посадки...
Сквозь шум с земли донеслось:
– Перекаты-один, Перекаты-один... Вас понял, посадку разрешаю.
– Вас понял. Повторяю: посадка аварийно, возможно - с ходу, обеспечьте полосу... Возможна посадка б ходу...
– Перекаты-один, Перекаты-один... Вас понял посадка с ходу.
– Алексей Сергеевич, - позвал Углин.
– Ау?
– Ощущаете крен самолета в правую сторону?
– Да, есть.
– Значительный?
– Нет, не очень.
– Когда будет значительный, скажете. Сколько до Перекатов?
– Двести. Ровно,- сказал Булатбек.
– Что, пора снижаться?
– спросил Лютров.
– Подожди, - сказал Чернорай.
Его перебил Углин.
– Алексей Сергеевич, сейчас магистральный топливный кран перекрыт, будет крен, возможно, значительный...
– Хорошо, понял. А слева продолжает убывать?
– Да.
– Здорово?
– Костя, надо передать на наш аэродром, что аварийно садимся в Перекатах, - сказал Чернорай.
– Наш не слышит уже. Я через Перекаты с ним свяжусь. Слава, работай с землей.
– Я - 0801... Вас понял, снижаюсь... Курс сто тридцать пять. Повторите! Понял, курс - сто тридцать пять... Леша, занимай пять тысяч, курс сто тридцать пять.