Нежный защитник
Шрифт:
— Так я и понял… — многозначительно протянул Ланкастер. — Но он мог попросту не подумать, что должен спешить, если был уверен, что ты никуда не денешься. Может, он надеялся применить к тебе осаду иного рода, нежели Уорбрик? Тебе известно, что твой отец отклонил его предложение стать твоим кавалером?
— Отклонил? — Имоджин готова была зажать уши руками и убежать от этого липкого, противного голоса, но она успела повзрослеть за последние дни. Она не обратилась в бегство.
— Да. Разве лорд Бернард согласился бы доверить твою судьбу человеку
Имоджин стало тошно. Как ни пыталась она сопротивляться, его рассуждения выглядели вполне логичными. Хью из Клива скончался на редкость вовремя, а внезапная смерть короля Уильяма Руфуса породила множество разных слухов по всей стране… И все же она не могла заподозрить своего мужа в причастности к гибели ее отца. Тогда ей остается только наложить на себя руки.
Она так глубоко погрузилась в мрачные мысли, что Ланкастеру не составило труда догадаться о той буре, что бушевала в ее груди. Он воспользовался моментом и взял ее руку якобы для того, чтобы утешить.
— Дорогая, еще не все потеряно! Поверь, я могу помочь тебе расторгнуть этот брак! Тебе стоит только объявить, что тебя вынудили к нему силой. Или похитили и запугали.
— Слишком много людей видели, что я давала обеты по собственной воле, и никто меня не принуждал, — возразила Имоджин, качая головой.
Она успела заметить, как его лицо исказилось от ярости, но тут же снова обрело обманчивую безмятежность. Это напомнило ей, что, кем бы ни был на самом деле Фицроджер, граф Ланкастер печется прежде всего о своих интересах. И она попыталась посмотреть на все, что он сказал, с этой точки зрения.
Он не спускал с нее настороженного взгляда.
— Женщины шепчутся, что на простынях не осталось следов крови.
У Имоджин пересохло во рту. Ей следовало ответить так же, как отвечал всем Фицроджер: все зависит от позы и осторожности. А что, если Ланкастер потребует описать детали?
— Ну, Имоджин? Стала ли ты его настоящей женой, или Фицроджер дал маху?..
— Он никогда и ни в чем не дает маху, — как можно тверже проговорила она, смело ответив на его взгляд. Хорошо, если ее маска окажется достаточно надежной.
— Это правда?
— Да.
Похоже, ответ Имоджин показался Ланкастеру
— И ты готова поклясться, что ваш брак завершился, как и положено?
— А как еще следует понимать мои слова? — Святая Мария, помоги и спаси ее грешную душу! Никогда в жизни Имоджин не давала лживых клятв!
— Имоджин, тебе не следует бояться этого человека. Если бы не расположение короля, он так бы и остался полным ничтожеством, а у меня есть возможность защитить тебя от Генриха. До сих пор никто не может уверенно сказать, сумеет ли наш Красавчик усидеть на троне!
— Это речи предателя! — возмутилась Имоджин в надежде отвлечь его от своей персоны.
— Это речи мудрого мужа. Отец Вулфган уверен, что тебе пока еще удается избежать соблазнов и не поддаться похоти.
Только теперь до Имоджин дошло, насколько превратно Ланкастер истолковал туманные речи святого отца. Ошибка была столь нелепа, что она едва удержалась от смеха.
Если бы здесь оказался Фицроджер! Уж он-то сумел бы поставить на место этого спесивого старика!
А Ланкастер, не поняв ее настроения, вытащил из-за пазухи золотой крест, инкрустированный мелкими самоцветами.
— Дай мне торжественную клятву на этом святом кресте, Имоджин из Кэррисфорда, что ты стала настоящей женой Бастарду Фицроджеру!
Она попыталась отодвинуться, но он цепко держал ее за локоть. Несмотря на кажущуюся мягкость, граф был достаточно сильным человеком.
— У вас нет никакого права требовать от меня подобной клятвы, милорд! Я достаточно ясно сказала вам…
— Поклянись, — процедил он, — а не то я доведу дело до суда, и не светского, а церковного, и тебя заточат в монастырь, пока суд не примет решение. Достаточно простого осмотра, чтобы проверить твои слова!
Имоджин побледнела. Она могла бы закричать, позвать на помощь, и сюда мигом явилась бы вооруженная стража, но это не помешает Ланкастеру выполнить свою угрозу. Скажи она сейчас правду, и ей уже не отвертеться от графа, даже Генрих не сможет ее защитить. Единственным приемлемым выходом для нее оставалась еще одна попытка отдаться Фицроджеру — при условии, что он попросту возьмет ее силой.
А сейчас она готова была на любое кощунство — лишь бы спасти их брак.
Она попросила Господа о прощении, а затем положила руку на святой крест.
— Даю клятву на кресте, что являюсь настоящей женой Тайрону Фицроджеру, лорду Кливу. — Она поспешила отодвинуться, и на сей раз Ланкастер не пытался ее удержать.
Небеса не разразились громом и молнией, чтобы покарать несчастную грешницу, однако она почувствовала себя опустошенной.
Имоджин поднялась со скамьи и дрожащими руками расправила платье.
— С вашей стороны это был дурной поступок, милорд. Вы знаете, как меня воспитывали, и подобные грубые приемы до сих пор меня смущают. Сожалею, что вашему желанию взять меня в жены не суждено сбыться, но я не сомневаюсь, что за верную службу король найдет вам достойную невесту.