Незнакомцы на мосту
Шрифт:
Этот вопрос как будто встревожил его.
— Меня никогда не арестовывали, — ответил он. — Меня просто охраняют, но меня никто не арестовывал.
Позади нас на большом экране телевизора разворачивалась драма. Показывали старый фильм о гангстерах, и по какому-то странному совпадению один из бандитов как раз в этот момент сказал:
— Я, может, и уголовник, но все равно имею право на адвоката.
На все вопросы о его прошлом, когда он был советским агентом, Хэйханен отвечал:
— Почему бы вам этот вопрос не задать Марку? Он знает ответ на него лучше, чем я.
В другой раз он громко, словно хотел, чтобы слышали охранники,
— Спросите у Марка, он знает. Он получал по радио сообщения обо мне. Он знает обо мне все, что происходило в течение этих последних месяцев.
Подобно многим своим предшественникам, Хэйханен на собственном опыте имел возможность убедиться, что жизнь большинства перебежчиков не перестает быть адом. Как только он перешагнул известную грань, старые его страхи сменились новыми. Он спасся от ненавистной жизни, но потерял семью, родину, прошлое. Абель и назначенный судом адвокат Абеля напоминали Хэйханену то, что он оставил позади себя, и то, что он хотел бы забыть, — свою вину, сомнения, страх. Во время второй мировой войны я знал многих перебежчиков. Несчастные случаи, пьянство и так называемые нервные расстройства и самоубийства были частыми явлениями среди них. Выживали из них только те, кто перешел на другую сторону искренне, по мотивам идеологического характера.
В конце концов Хэйханен сказал, что для него и «министра юстиции» будет лучше, если он больше ничего не скажет.
— Я больше ничего говорить не буду, — заявил он. — Вы напрасно теряете время.
— Как вам угодно, — ответил я и, собираясь уйти, с улыбкой добавил: — До встречи на суде.
Хэйханен, показав белые зубы, улыбнулся в ответ. Улыбнувшись, он, видимо, почувствовал себя свободнее и сразу как-то помолодел. Чувствовалось, что он рад окончанию нашей встречи.
По дороге в город я старательно сделал набросок лица
Хэйханена. Вначале я нарисовал его таким, каким он выглядел сейчас, а под этим рисунком сделал другой — без усов и с более светлыми волосами и бровями. Единственной особой приметой лица Хэйханена был небольшой шрам на правой щеке. Однако в душе у него словно была открытая рана. Его хорошо охраняли, но, несмотря на это, было заметно, что он все время жил в состоянии страха. Невозможно было предсказать, как он будет вести себя в качестве свидетеля обвинения.
Воскресенье, 29 сентября, и понедельник, 30 сентября
Принимая во внимание, что процесс может начаться на следующей неделе, я все воскресенье трудился над вступительной речью перед присяжными. Это было нелегким делом. Судя по имеющимся фактам, представителям защиты не приходилось рассчитывать на легкий успех. После многочасовой работы — составления и переработки — проект речи стал более сжатым, выразительным и сдержанным по тону.
А мои помощники тем временем работали над вопросами, которые следовало задавать присяжным в процессе их отбора. В судах нашего штата представители защиты и обвинения могут сами опрашивать будущих присяжных, но в Федеральном суде это право принадлежит только судье. Однако вопросы могут быть представлены председательствующему судье заблаговременно, и судья Байерс дал понять, что он намерен придерживаться именно такой процедуры.
Днем в понедельник, когда я продолжал трудиться в своей конторе над вступительной речью, к моему удивлению и, я не сомневаюсь, к изумлению нашей телефонистки, у меня состоялся довольно необычный телефонный разговор.
— Мистер
— Какой Рудольф? — спросил я.
— Рудольф Абель.
Вначале я было подумал, что это кто-то из друзей решил надо мной пошутить, но, как оказалось, это, действительно, звонил полковник. Он объяснил, что как я имею право звонить ему по телефону, если за десять минут до этого предупрежу начальника тюрьмы Кринского, то так же это может Делать и он. По словам Абеля, он очень хотел бы увидеться со мной, так как у него возникли новые важные вопросы, которые он хотел бы обсудить. Я ответил, что навещу его в тюрьме на следующий день.
К концу второй половины дня наш частный детектив представил свой первый доклад — это оказалось самым важным событием дня. В докладе из десяти страниц с грифом «Конфиденциально» единственными отличительными пометками были только инициалы: «Дж. Д.».
Используя сообщенные нами данные и мои любительские наброски лица Хэйханена, детектив выяснил, что Хэйханен, или Юджин Маки (под этим именем его знали соседи), в 1955–1956 годах жил в ветхом доме № 806 по Берген-стрит в городе Ньюарке. Он нашел эту квартиру по объявлению в газете и 29 марта 1955 г. подписал договор об ее аренде сроком на три года. Однако около года назад Хэйханен и его «жена» внезапно и тихо уехали.
В докладе нашего сыщика жители Берген-стрит причислялись к «низшим классам». На этой улице были расположены небольшие магазинчики и многоквартирные дома, частично заселенные неграми, частично белыми. Дом, где жил Хэйханен, находился, по сообщению детектива, «в запущенном состоянии».
На этой улице имелось два бара. Соседи говорили, что Хэйханен пил дома, и пил основательно. Эти же соседи, считавшие Хэйханена довольно загадочной и неприятной личностью, рассказывали, как он пил, как имел обыкновение разбрасывать по всему коридору пустые бутылки из-под пива и виски. Естественно, что он невольно привлекал к себе внимание.
Хэйханена знали и в парикмахерской Дейва, расположенной напротив дома, где он жил, и в булочной, находившейся в доме № 808, и в «Стар кредит компани», где он приобрел за наличные холодильник, и в химчистке. Вот некоторые факты, о которых детективу удалось узнать от соседей:
«Хэйханен много и часто пил, часто ссорился со своей женой, красивой блондинкой, и нередко избивал ее. Он никогда и нигде не работал, но у него всегда бьши деньги на виски и на содержание машины. К нему неоднократно вызывали полицию, но она ни разу не приняла по отношению к нему каких-либо мер. Хэйханен никого не пускал в свою квартиру, а выходившие на улицу окна замазал мастикой так, что снаружи через них нельзя было разглядеть, что делается внутри.
Соседи, может быть, и не обращали бы особого внимания на поведение и пьянство Хэйханена, если бы не его слишком жестокое обращение с женой, которую все описывали как женщину необычайной красоты. Один человек даже утверждал, что Хэйханен беспощадно избивал ее.
Вечерами из квартиры доносились ужасные крики, рассказал другой. Люди не раз вызывали полицейских. Однажды вечером он тоже обратился в полицию, однако прибывшие полицейские не смогли проникнуть в квартиру и уехали.
Другой сосед сообщил, что однажды Хэйханен издевался над своей женой таким образом: как-то утром он купил в булочной хлеб, разломил его на куски, тут же в булочной швырнул их на пол, а затем приказал жене встать на колени и собрать их, и она повиновалась.