Незримая паутина
Шрифт:
— Странный у нас с тобой разговор, — покачал головой Соломин. — Например, я не понял: кто кому должен Голованова заказывать?
— Он депутат, — напомнил Урюк, — а вовсе не банкир. Общественность притерпелась к тому, что банкиров убивают. И в силу врожденной ментальности принимает это с некоторым сочувствием к исполнителям: так им, кровососам-банкирам, и надо. Депутат — из другой оперы. Он защитник народных интересов. Народ за него, худо-бедно, проголосовал, предпочтя другим. Поэтому здесь нужны другие, нетрадиционные меры воздействия. Компромат, то-се… Да, будем считать, что я тебе его заказал.
Мой характер, подумал Соломин. Его бы к нам в Думу. Мы бы с ним на пару поставили там всех на уши.
— Сменим тему, — предложил Павел Семенович. — Так ты в самом деле собрался стать губернатором? Хотя что я спрашиваю. Легализоваться так легализоваться. Но почему в Барнауле?
— Ближайшие губернаторские выборы будут там.
— Понятно. А Москва уже надоела? Или на всю Россию замахнулся?
— Не все сразу. Сначала, быть может, мэром.
— Мэром не получится, — покачал головой Соломин. — Мэр всегда свой. Горожане должны его постоянно видеть, по крайней мере им должно казаться, будто они его где-то раньше видели. Иными словами, надо успеть всем примелькаться, но не всем надоесть. Вот Голованов мог бы стать мэром. Хотя тоже метит в губернаторы. Поэтому ему понадобился Потап. Предложи ему идти в паре — ты губером, он мэром, — может, согласится…
— Он опасный соперник? — поинтересовался Урюк.
— Его там знают, — ответил Соломин. — Везде кричит, что жизни не пожалеет за народ. Некоторые верят.
— В чем, по-твоему, разница между баллотировкой в губернаторы и баллотировкой в мэры? — спросил Урюк.
— За губернатора голосуют не только горожане. Поэтому лучше, если район будет аграрным: интеллигенция — затруханная, рабочий класс — спившийся. Народу, как правило, наплевать, где кандидат прописан. Лишь бы человек был хороший и чтобы по местному телевидению показывали. Профессор из Москвы, взявшийся разгрести местное дерьмо, — это впечатляет. Для них даже лучше, если нездешний. Значит, не повязан с местным ворьем. И потом, ты мужик видный, солидный. А в деревне в основном бабы, и голосуют они сам знаешь каким местом. Тебе бы только хорошего имиджмейкера, чтобы еще добавить сексуальности. Если им еще наобещать с три короба, они и вовсе поплывут… Но даже не это главное. Главное — сколько ты можешь выложить на кон.
— Лимона хватит?
— Зависит от региона. Какая там власть выше — административная или уголовная, с кем придется делиться в первую очередь. В моем родном Барнауле — фифти-фифти. Значит, придется делиться с обеими властями. Может, хватит, а может, и нет. А еще зависит от спонсора. Спонсор у тебя уже есть? Я не спрашиваю, кто именно. Есть или нет?
— Это всегда найдется, — ответил Урюк.
— Здесь, в Москве?
— Где надо, там и найдется.
— Дело твое, — покачал головой Павел Семенович. — Только если решил легализоваться, покончить с преступным прошлым, бабки из клиента желательно не вышибать, а постараться его заинтересовать. Поэтому будет лучше, если спонсор местный. Который знает тамошний расклад. И заинтересован в правильном вложении капитала. Он должен сам пожелать на тебя поставить, это понятно?
— Но ты ведь пожелал?
Соломин поглядел на своего визави. Тот осторожно сплюнул косточку маслины на вилку, а потом аккуратно вытер рот салфеткой. Приятно ужинать с интеллигентным бандитом, который хотя бы в курсе, в какой руке за столом положено держать нож. Как правило, в драке они держат нож в правой, а за столом чаще всего им вовсе не пользуются. А этот знает и не любит, когда его поучают. Придется сменить тон.
— Ты спросил, я ответил, — сказал Соломин. — Вопросы еще есть?
— Значит, поможешь? — уточнил Урюк.
— Умному человеку почему бы не помочь… А что я буду с этого иметь? — спросил Соломин.
Они с минуту так напряженно смотрели друг другу в глаза, что братки Удава заметно напряглись, а Ефим выглянул из-за журнала. Потом собеседники одновременно рассмеялись.
— У тебя свои игры, у меня свои… — сказал Соломин. — Кстати, у вас эта девица из клана Грязновых?
— А что?
— На всякий случай… Если она у вас, не вздумайте там сделать ей бо-бо, не советую. Ее двоюродный дядя весьма крут.
— Не пугай, — насупился Урюк. — Давай продолжай свой ликбез.
— О\'кей. Тем более ты способный ученик. Итак, политик должен быть удачлив. Если он отправился на охоту, то граждане обязательно должны убедиться, что он подстрелил хотя бы хомяка. Впрочем, хомяка нельзя: женщинам это может не понравиться. Лучше кабана. Потом, ему следует поддерживать контакт с обеими ветвями местной власти — политической и уголовной. С первой обычно сложнее. Торгуются, как на блошином рынке. А уголовка всегда выдвигает своих. Например, Потап — того же Голованова. Теперь о тех, кто является, как говорят социологи, держателями пакетов голосов.
— Журналисты?
— В первую очередь, — кивнул Соломин. — Особенно скандальные. А также священники, но лучше попы-расстриги, которые на всех перекрестках разоблачают нравы в патриархии. Их не любят, но к ним прислушиваются. Если привезешь, с моей помощью разумеется, пару-тройку московских попсовых ансамблей и они заведут тамошних пацанок, считай, ты в дамках. После этого можно поработать с конкурентами. Некоторым окажется достаточно предложить пост в администрации — с перспективой прийти тебе на смену, когда отсидишь в кресле два положенных срока. Скушают и не поморщатся. Но прежде всего, и это главное, ты должен для себя решить вопрос: для чего тебе это нужно? Ведь идти в губернаторы означает все время быть на виду, за все отвечать, лезть в склоки и дрязги своих подчиненных… На серых кардиналов лучше не полагаться. Продадут с потрохами. Ибо, глядя на твои потуги, постоянно будут думать: а чем я-то хуже этого самодовольного обормота? Тебе это надо?
— Мне нужна, как ты говоришь, перспектива, — ответил Урюк. — Здесь, в Москве, мне стало скучно. Хочется из тени на свет. Или, как говорил поэт, «в деревне хочется столицы, в столице хочется глуши»…
— «И всюду человечьи лица без человеческой души», — закончил Соломин. — Тестируешь меня на эрудицию?
— Еще мне нужно, чтобы в Москве оставался свой человек, который держал бы руку на пульсе власти, — негромко сказал Урюк.
А мне там, в регионе, может понадобиться такой, как ты, подумал Соломин. Правда, сам еще не знаю для чего. Так, на всякий случай.
— Вернемся к нашим баранам. Ты, похоже, решил избавиться от Потапа и поставить на Калиту? — спросил Павел Семенович после продолжительной паузы.
— Хочешь что-то предложить?
— Только техническую помощь, — подумав, ответил депутат. — Есть у меня один специалист. За ним стоят высококлассные службы, оставшиеся практически без работы, при нищенской зарплате. Это мастер-универсал на все руки. И потому я сам без него как без рук. Но только не вздумай его переманивать, бесполезно. Узнаю об этом сразу. Поэтому будет лучше, если к нему обратится, например, Калита. И познакомит с ним Потапа. Мастер все сделает в лучшем виде. Запоминай: Кирилл Афанасьевич. И вот его телефон. Скажешь, от меня. — Соломин записал номер на бумажной салфетке. Дождавшись, когда Урюк кивнет, он порвал салфетку.